Page 134 - Война и мир 3 том

Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более
разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на
лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося
огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там дела-
лось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, кото-
рый точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке,
отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых.
Какой-то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на
Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы
менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался
барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер,
который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно огля-
дывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая
стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею
еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хло-
потливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза
два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным
лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький
офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты
подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством.
Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием кото-
рого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с
рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете
ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что-то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету под-
стреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не
слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком
«ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах
его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что-то. Ополченцы, вошедшие
было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер-офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом
докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше
не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего
офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи
ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую
сторону.