Page 135 - Война и мир 3 том

– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом,
обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер
сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился
в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад,
на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался
оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он
был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и
лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер,
лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.

XXXII

Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное
убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно
было, но какие-то люди что-то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди.
Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего
что-то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей,
державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что-то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!»
был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в
окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке,
набежал на него, крича что-то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не
видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был фран-
цузский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил
Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и
оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят
в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся
к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом,
все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что-то хотел сказать, как вдруг над самой
головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского
офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен,
француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые,
казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались
плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно
бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только
его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы
кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за
батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окру-
жили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуро-
дованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на