Page 183 - Война и мир 3 том

– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дыш-
ловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на
козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие
экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на цер-
ковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей,
провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала
теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены остав-
ляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад
и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей
закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая
область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же
поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий
и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей-богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на
высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке
и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под
арку Сухаревой башни.
– Ей-богу, Безухов, в кафтане, с каким-то старым мальчиком! Ей-богу, – говорила
Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю.
Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской
выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали
других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или
человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагну-
той головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея.
Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись
до локтя Пьера, что-то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он
говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел
по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро напра-
вился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что-то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая
ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко
поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сия-
ющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей пре-
лестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.