Page 73 - Война и мир 3 том

и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите,
что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели
бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет,
что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в
каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что
министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет
совершенно и ругают его насмерть…»

VI

В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно
подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преоб-
ладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже
московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь
неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделы-
вали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь
лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об
успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей,
злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придвор-
ного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую
сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно
так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке
и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в
салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в
этих противоположных кружках-салонах и произведены были некоторые демонстрации друг
против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались
из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о
том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же,
сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались
самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опро-
вергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к прими-
рению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о
том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям,
находящимся под покровительством императрицы-матери. Вообще все дело войны представ-
лялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и цар-
ствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный
человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом
кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг,
известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них,
как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности,
составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достой-
ному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический
салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался
и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах
войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить