Page 12 - Война и мир 4 том

– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не
приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого-
нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Нико-
лаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь,
еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушев-
ные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой жен-
щине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой
откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это
и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности,
вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта
противна, жениться из-за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во-первых, я вам правду скажу, она мне очень
нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так
странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об
этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как-то все так случалось: не встреча-
лись. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать
жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстро-
илась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому
вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил,
что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она
девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon
cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все-таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. –
Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a manière et manière, [На все есть
манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.

VI

Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего
племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут
в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство
жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны
Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины
ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери
отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех
пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна:
мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, остав-