Page 172 - Война и мир 4 том

Часть вторая

I

Предмет истории есть жизнь народов и человечества. Непосредственно уловить и обнять
словом – описать жизнь не только человечества, но одного народа, представляется невозмож-
ным.
Все древние историки употребляли один и тот же прием для того, чтобы описать и уло-
вить кажущуюся неуловимой – жизнь народа. Они описывали деятельность единичных людей,
правящих народом; и эта деятельность выражала для них деятельность всего народа.
На вопросы о том, каким образом единичные люди заставляли действовать народы по
своей воле и чем управлялась сама воля этих людей, древние отвечали: на первый вопрос –
признанием воли божества, подчинявшей народы воле одного избранного человека; и на вто-
рой вопрос – признанием того же божества, направлявшего эту волю избранного к предназна-
ченной цели.
Для древних вопросы эти разрешались верою в непосредственное участие божества в
делах человечества.
Новая история в теории своей отвергла оба эти положения.
Казалось бы, что, отвергнув верования древних о подчинении людей божеству и об опре-
деленной цели, к которой ведутся народы, новая история должна бы была изучать не проявле-
ния власти, а причины, образующие ее. Но новая история не сделала этого. Отвергнув в теории
воззрения древних, она следует им на практике.
Вместо людей, одаренных божественной властью и непосредственно руководимых волею
божества, новая история поставила или героев, одаренных необыкновенными, нечеловече-
скими способностями, или просто людей самых разнообразных свойств, от монархов до жур-
налистов, руководящих массами. Вместо прежних, угодных божеству, целей народов: иудей-
ского, греческого, римского, которые древним представлялись целями движения человечества,
новая история поставила свои цели – блага французского, германского, английского и, в самом
своем высшем отвлечении, цели блага цивилизации всего человечества, под которым разуме-
ются обыкновенно народы, занимающие маленький северо-западный уголок большого мате-
рика.
Новая история отвергла верования древних, не поставив на место их нового воззрения, и
логика положения заставила историков, мнимо отвергших божественную власть царей и фатум
древних, прийти другим путем к тому же самому: к признанию того, что: 1) народы руково-
дятся единичными людьми и 2) что существует известная цель, к которой движутся народы
и человечество.
Во всех сочинениях новейших историков от Гибона до Бокля, несмотря на их кажущееся
разногласие и на кажущуюся новизну их воззрений, лежат в основе эти два старые неизбежные
положения.
Во-первых, историк описывает деятельность отдельных лиц, по его мнению, руководив-
ших человечеством (один считает таковыми одних монархов, полководцев, министров; дру-
гой – кроме монархов и ораторов – ученых, реформаторов, философов и поэтов). Во-вторых,
цель, к которой ведется человечество, известна историку (для одного цель эта есть величие
римского, испанского, французского государств; для другого – это свобода, равенство, извест-
ного рода цивилизация маленького уголка мира, называемого Европою).
В 1789 году поднимается брожение в Париже; оно растет, разливается и выражается дви-
жением народов с запада на восток. Несколько раз движение это направляется на восток, при-