Page 42 - Война и мир 4 том

положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изме-
нилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном коли-
честве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в
Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и
комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых рус-
ских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять
то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии,
так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около
стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и пар-
тизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека
до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого
солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на
нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым.
И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совер-
шила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отрази-
лось усиленное движение, шипение и игра курантов.

III

Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петер-
бурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей
войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в
предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят
к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для
разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженство-
вавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места уби-
того Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет
лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как
будто что-нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бениг-
сеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкно-
венно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных
перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью
было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло
независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем,
что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скре-
щиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что
должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2-го октября в письме, полученном
после Тарутинского сражения. – С 2-го сентября Москва в руках неприятельских. Последние
ваши рапорты от 20-го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для
действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по послед-
ним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и
Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам
от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000-й корпус подвигается по Петер-
бургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подви-
нулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою
и Можайском. Наполеон же сам по 25-е число находился в Москве. По всем сим сведениям,