Page 6 - Двенадцать стульев

своим миллионом, то оставляя его на пустой аллее, то сдавая на почту как посылку,
адресованную в Наркомфин. Здесь неправда в развитии характера вступает в
противоречие и с общим сатирическим замыслом романа и с его беспощадным по
язвительности финалом, когда Бендер, обвешанный золотыми часами, орденами и
портсигарами, с золотым блюдом на груди пытается добраться до своего Рио- де-Жанейро,
переправившись через Днестр, и попадает в руки румынской сигуранцы. Этот финал —
великолепен по своей закономерности! Но самое бегство Бендера в обетованную
капиталистическую землю своей естественностью лишь подчеркивает неестественность
предшествующей этому попытки затосковавшего жулика сдать нелегко доставшийся ему
миллион в Наркомфин.
Случается так, что, разбирая сатирические произведения, у нас в критике немало
внимания уделяют сравнительному подсчету количества отрицательных и положительных
персонажей и на этой основе порою делают выводы, чем дальше идущие, тем более
далекие от существа дела. Ибо разнообразие сатирических приемов неисчерпаемо, а
существо дела — острота, направленность и сила сатиры — зависит не от количества
черной и белой краски, пошедшей на ее создание, а прежде всего от авторского отношения
к вещам и людям, описанным в книге.

Авторы «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка» стоят в своих романах на позиции ясной
и недвусмысленной. Они не декларируют на каждой странице свою любовь к советскому
строю и советскому образу жизни, но чувством этой любви проникнута каждая страница
их книг. Они по хозяйски подсмеиваются над тем, что смешно, над слабостями,
нескладицами, издержками нашего роста, но со всей сатирической яростью обрушиваются
на родимые пятна старого общества и здесь, как правило, бескомпромиссны и
беспощадны.
Большинство персонажей романов Ильфа и Петрова — это полипы, облепившие с разных
сторон корабль идущего в будущее социализма. Этот социально обреченный мирок полипов
и есть основной предмет внимания сатириков. Они показывают при этом и те места, те
гнезда и щели, где легче всего укореняются колонии паразитов. Однако мы все время
чувствуем, что этот мирок полипов — именно мирок, а существует большой настоящий
мир, при каждом решительном столкновении с которым мирок полипов несет урон, терпит
неизбежное поражение. Два миллионера — «табельщик» Корейко и «сын турецкого
подданного» Бендер — в нагретом и темном товарном вагоне, воздух в котором «был
плотный и устойчивый, как в старом ботинке», ведут свой последний торг; а за стеною
вагона празднично и шумно смыкаются Южный и Северный укладочные городки
Турксиба; на брильянты мадам Петуховой строится новый рабочий клуб; идет чистка в
разъеденном жучками бюрократизма и взяточничества «Геркулесе»; мощно гудя, пролетает
мимо притаившихся жуликов и их полуразвалившейся «Антилопы» колонна автопробега...

Но дадим слово самим авторам:

«Жулики притаились в траве у самой дороги и, внезапно потеряв обычную наглость, молча
смотрели на проходящую колонну.

Полотнища ослепительного света полоскались на дороге. Машины мягко скрипели,
пробегая мимо поверженных антилоповцев. Прах летел из-под колес. Протяжно завывали
клаксоны. Ветер метался во все стороны. В минуту все исчезло, и только долго колебался и
прыгал в темноте рубиновый фонарик последней машины.
Настоящая жизнь пролетела мимо, радостно трубя и сверкая лаковыми крыльями».
Можно ли более ясно, чем в этих символических строках, выразить позицию авторов и
смысл их сатиры, можно ли более ясно сказать о цели, во имя которой написана каждая
строка их смешных и талантливых книг.

Константин Симонов