Page 82 - Двенадцать стульев
P. 82
Ипполит Матвеевич был совершенно подавлен.
— Ладно, — сказал Остап, — заседание продолжается. Стул — не иголка. Найдется. Дайте
ордера сюда. Придется вступить в неприятный контакт с администрацией музея. Садитесь
рядом с девочкой и сидите. Я сейчас приду.
— Чего это вы такой грустный? — говорила Лиза. — Вы устали?
Ипполит Матвеевич отделывался молчанием.
— У вас голова болит?
— Да немножко. Заботы, знаете ли. Отсутствие женской ласки сказывается на жизненном
укладе.
Лиза сперва удивилась, а потом, посмотрев на своего бритоголового собеседника, и на
самом деле его пожалела. Глаза у Воробьянинова были страдальческие. Пенсне не скрывало
резко обозначавшихся мешочков. Быстрый переход от спокойной жизни
делопроизводителя уездного загса к неудобному и хлопотливому быту охотника за
брильянтами и авантюриста даром не дался. Ипполит Матвеевич сильно похудел, и у него
стала побаливать печень. Под суровым надзором Бендера Ипполит Матвеевич терял свою
физиономию и быстро растворялся в могучем интеллекте сына турецко- подданного.
Теперь, когда он на минуту остался вдвоем с очаровательной гражданкой Калачовой, ему
захотелось рассказать ей обо всех горестях и волнениях, но он не посмел этого сделать.
— Да, — сказал он, нежно глядя на собеседницу, — такие дела. Как же вы поживаете,
Елизавета.
— Петровна. А вас как зовут?
Обменялись именами-отчествами.
«Сказка любви дорогой», — подумал Ипполит Матвеевич, вглядываясь в простенькое лицо
Лизы. Так страстно, так неотвратимо захотелось старому предводителю женской ласки,
отсутствие которой тяжело сказывается на жизненном укладе, что он немедленно взял
Лизину лапку в свои морщинистые руки и горячо заговорил о Париже. Ему захотелось быть
богатым, расточительным и неотразимым. Ему хотелось увлекать и под шум оркестров
пить редереры с красоткой из дамского оркестра в отдельном кабинете.
О чем было говорить с этой девочкой, которая безусловно ничего не знает ни о редерерах,
ни о дамских оркестрах и которая по своей природе даже не может постичь всей прелести
этого жанра, А быть увлекательным так хотелось! И Ипполит Матвеевич обольщал Лизу
рассказами о Париже.
— Вы научный работник? — спросила Лиза.
— Да, некоторым образом, — ответил Ипполит Матвеевич, чувствуя, что со времени
знакомства с Бендером он вновь приобрел несвойственное ему в последние годы
нахальство.
— А сколько вам лет, простите за нескромность?
— К науке, которую я в настоящий момент представляю, это не имеет отношения.
Этим быстрым и метким ответом Лиза была покорена.
— Но все-таки? Тридцать? Сорок? Пятьдесят?
— Почти. Тридцать восемь.
— Ого! Вы выглядите значительно моложе.
Ипполит Матвеевич почувствовал себя счастливым.
— Когда вы доставите мне счастье увидеться с вами снова? — спросил Ипполит
Матвеевич в нос.
Лизе стало очень стыдно. Она заерзала в кресле и затосковала.
— Куда это товарищ Бендер запропастился? — сказала она тоненьким голосом.