Page 89 - Двенадцать стульев

— Но, ей-богу, господа, этих шуток я не понимаю.
— Левый, левый, не скрывайте!
— Ночью спит и видит во сне Милюкова!

— Кадет! Кадет!
— Кадеты Финляндию продали, — замычал вдруг Чарушников, — у японцев деньги
брали? Армяшек разводили.

Кислярский не вынес потока неосновательных обвинений. Бледный, поблескивая глазками,
председатель биржевого комитета ухватился за спинку стула и звенящим голосом сказал:
— Я всегда был октябристом и останусь им. Стали разбираться в том, кто какой партии
сочувствует.
— Прежде всего, господа, демократия, — сказал Чарушников, — наше городское
самоуправление должно быть демократичным. Но без кадетишек. Они нам довольно
нагадили в семнадцатом году!

— Надеюсь, — ядовито заинтересовался губернатор, — среди нас нет так называемых
социал-демократов?

Левее октябристов, которых на заседании представлял Кислярский, не было никого.
Чарушников объявил себя «центром». На крайнем правом фланге стоял брандмейстер.
Он был настолько правым, что даже не знал, к какой партии принадлежит. Заговорили о
войне.
— Не сегодня-завтра, — сказал Дядьев.
— Будет война, будет.

— Советую запастись кое-чем, пока не поздно.
— Вы думаете? — встревожился Кислярский.
— А вы как полагаете? Вы думаете, что во время войны можно будет что-нибудь достать?
Сейчас же мука с рынка долой! Серебряные монетки — как сквозь землю, бумажечки
пойдут всякие, почтовые марки, имеющие хождение наравне, и всякая такая штука.
— Война — дело решенное.
— Вы как знаете, — сказал Дядьев, — а я все свободные средства бросаю на закупку
предметов первой необходимости.
— А ваши дела с мануфактурой?

— Мануфактура сама собой, а мука и сахар своим порядком. Так что советую и вам.
Советую настоятельно.

По лесов усмехнулся.
— Как же большевики будут воевать? Чем? Чем они будут воевать? Старыми
винтовками? А воздушный флот? Мне один видный коммунист говорил, что у них — ну,
как вы думаете, сколько аэропланов?
— Штук двести!

— Двести? Не двести, а тридцать два! А у Франции восемьдесят тысяч боевых самолетов.

Разошлись за полночь.
— Да-а... Довели большевики до ручки.
Губернатор потел провожать городского голову.

Оба шли преувеличенно ровно.