Page 221 - Три товарища

Мы прибыли в последнюю минуту. Едва мы вошли в вагон, как поезд тронулся. Тут
Готтфрид вынул из кармана завернутую бутылку и протянул ее мне.

— Вот, Робби, прихвати с собой. В дороге всегда может пригодиться.
— Спасибо, — сказал я, — распейте ее сегодня вечером сами, ребята. У меня кое-что
припасено.
— Возьми, — настаивал Ленц. — Этого всегда не хватает! — Он шел по перрону рядом с
движущимся поездом и кинул мне бутылку.

— До свидания, Пат! — крикнул он. — Если мы здесь обанкротимся, приедем все к вам.
Отто в качестве тренера по лыжному спорту, а я как учитель танцев. Робби будет играть
на рояле. Сколотим бродячую труппу и будем кочевать из отеля в отель.
Поезд пошел быстрее, и Готтфрид отстал. Пат высунулась из окна и махала платочком,
пока вокзал не скрылся за поворотом. Потом она обернулась, лицо ее было очень бледно,
глаза влажно блестели. Я взял ее за руку.

— Пойдем, — сказал я, — давай выпьем чего-нибудь. Ты прекрасно держалась.
— Но на душе у меня совсем не прекрасно, — ответила она, пытаясь изобразить улыбку.

— И у меня тоже, — сказал я. — Поэтому мы и выпьем немного.
Я откупорил бутылку и налил ей стаканчик коньяку.

— Хорошо? — спросил я.
Она кивнула и положила мне голову на плечо.

— Любимый мой, чем же все это кончится?
— Ты не должна плакать, — сказал я. — Я так горжусь, что ты не плакала весь день.

— Да я и не плачу, — проговорила она, покачав головой, и слезы текли по ее тонкому
лицу.

— Выпей еще немного, — сказал я и прижал ее к себе. — Так бывает в первую минуту, а
потом дело пойдет на лад.

Она кивнула:
— Да, Робби. Не обращай на меня внимания. Сейчас все пройдет; лучше, чтобы ты этого
совсем не видел. Дай мне побыть одной несколько минут, я как-нибудь справлюсь с
собой.
— Зачем же? Весь день ты была такой храброй, что теперь спокойно можешь плакать
сколько хочешь.
— И совсем я не была храброй. Ты этого просто не заметил.

— Может быть, — сказал я, — но ведь в том-то и состоит храбрость.
Она попыталась улыбнуться.

— А в чем же тут храбрость, Робби?
— В том, что ты не сдаешься. — Я провел рукой по ее волосам. — Пока человек не
сдается, он сильнее своей судьбы.
— У меня нет мужества, дорогой, — пробормотала она. — У меня только жалкий страх
перед последним и самым большим страхом.

— Это и есть настоящее мужество, Пат.

Она прислонилась ко мне.