Page 281 - Три товарища

— Робби, — сказала Пат, и ее губы задрожали.
— Погоди еще минутку, — ответил я и быстро направился к расположенному рядом
цветочному магазину. Немного успокоившись, я вышел оттуда с розами.
— Робби, — снова сказала Пат.

Я довольно жалко улыбнулся.
— На старости лет из меня получится истинный кавалер, тебе не кажется, Пат?

Я не понимал, что на нас вдруг нашло. Вероятно, подействовала атмосфера идиотских
проводов на вокзале. Словно на нас легла какая-то свинцовая тень, словно задул ветер,
сметающий все, что с таким трудом стремишься удержать. Вдруг мы оказались не более
чем двумя заблудившимися детьми, которые не знают, как им быть, и очень стараются
вести себя мужественно.

— Давай выпьем что-нибудь, — сказал я.
Она кивнула. Мы зашли в первое попавшееся кафе и сели за пустой столик у окна.

— Что тебе заказать, Пат?
— Рому, — сказала она и посмотрела на меня.

— Рому, — повторил я и нашарил под столом ее руку. Она крепко прижала свою ладонь к
моей.

Принесли ром. Это был «баккарди» с лимоном.
— За тебя, старый мой дружок! — сказала Пат и подняла рюмку.

— За тебя, мой старый добрый дружище! — сказал я.
Мы посидели еще немного.

— Иной раз все как-то очень странно, верно? — сказала Пат.
— Да, сперва странно. А потом проходит.

Она кивнула. Тесно прижавшись друг к другу, мы пошли дальше. От лошадей,
запряженных в сани, шел пар. Навстречу нам двигались загорелые лыжники и
хоккеисты в красно-белых свитерах. Жизнь бурлила.
— Как ты себя чувствуешь, Пат? — спросил я.

— Хорошо, Робби.
— Нас с тобой ничто не одолеет, правда?

— Правда, дорогой. — Она прижала мою руку к себе.
Улица опустела. Над заснеженными горами раскинулся розовый полог заката.

— Пат, — сказал я, — ты еще не знаешь, что мы располагаем кучей денег — Кестер
прислал.

Она остановилась.
— Так это же здорово, Робби! Значит, мы еще сможем как следует кутнуть?

— Запросто, — сказал я. — Сколько душе будет угодно.
— Тогда пойдем в субботу в курзал. Там состоится последний большой бал года.

— Но ведь тебе не разрешают выходить по вечерам.
— Это запрещено почти всем, однако все преспокойно выходят.