Page 23 - Архипелаг ГУЛаг

безвозмездно. Это вызывало крестьянские восстания, а стало быть подавление их и новые
аресты. («Самая трудолюбивая часть народа положительно искоренялась», — Короленко,
письмо Горькому от 10.8.1921.) В 1920 году мы знаем (не знаем…) процесс «Сибирского
Крестьянского Союза». В конце 1920 происходит предварительный разгром тамбовского
крестьянского восстания, руководимого Союзом Трудового Крестьянства (как и в Сибири).
Тут судебного процесса не было…
Но главная доля людских изъятий из тамбовских деревень приходится на июнь 1921
года. По Тамбовской губернии раскинуты были концентрационные лагеря для семей
крестьян, участвующих в восстании. Куски открытого поля обтягивались столбами с
колючей проволокой, и три недели там держали каждую семью, заподозренную в том, что
мужчина из неё—в восстании. Если за три недели тот не являлся, чтобы своей головой
16
выкупить семью, — семью ссылали .
Ещё ранее, в марте 1921, на острова Архипелага через Трубецкой бастион
Петропавловской крепости отправлены были, за вычетом расстрелянных, матросы
восставшего Кронштадта.
Тот 1921 год начался с приказа ВЧК № 10 (от 8.1.1921): «в отношении буржуазии
репрессии усилить»! Теперь, когда кончилась Гражданская война, не ослабить репрессии, но
усилитъ\ Как это выглядело в Крыму, сохранил нам Волошин в некоторых стихах.
Летом 1921 был арестован Общественный Комитет Содействия Голодающим (Кускова,
Прокопович, Кишкин и др.), пытавшийся остановить надвижение небывалого голода на
Россию. Дело в том, что эти кормящие руки были не те руки, которым можно было
разрешить кормить голодных. Пощажённый председатель этого Комитета умирающий
Короленко назвал разгром комитета — «худшим из политиканств, правительственным
политиканством» (письмо Горькому от 14.9.1921). (И Короленко же напоминает нам важную
особенность тюрьмы 1921 года — «она вся пропитана тифом». Так подтверждает
Скрипникова и другие, сидевшие тогда.)
В том 1921 году уже практиковались и аресты студентов (например, Тимирязевская
Академия, группа Е. Доярен–ко) за «критику порядков» (не публичную, но в разговорах
между собой). Таких случаев было ещё, видимо, немного, потому что указанную группу
допрашивали сами Менжинский и Ягода.
Но и не так мало. Чем же, как не арестами, могла кончиться неожиданная смелая
забастовка студентов МВТУ весной 1921? С годов лютой столыпинской реакции в этом
училище была традиция, что ректор его выбирался из своих же профессоров. Таков и был
профессор Калинников (мы его ещё встретим на скамье подсудимых), революционная власть
прислала вместо него какого–то серенького инженера. Это было в разгар экзаменационной
сессии. Студенты отказались сдавать экзамены, собрались на бурлящую сходку во дворе,
отвергли присланного ректора и потребовали сохранить статут самоуправления училища. А
потом вся сходка отправилась пешком на Моховую для товарищеской встречи со студентами
Университета. — Вот и загадка: что же делать власти? Загадка, да не для коммунистов. В
царское время забурлила бы вся благородная печать, весь образованный мир: долой
правительство, долой царя! А теперь — записали ораторов, дали сходке разойтись,
прекратили экзаменационную сессию, а в летние каникулы по одному в разных местах взяли
всех, кого надо. Другие так и не получили инженерного образования.
В том же 1921 расширились и унаправились аресты социалистических инопартийцев.
Уже, собственно, поконали все политические партии России, кроме победившей. (О, не рой
другому яму!) А чтобы распад партий был необратим — надо было ещё, чтобы распались и
сами члены этих партий, тела этих членов.
Ни один гражданин российского государства, когда–либо вступивший в иную партию,

16 М. Тухачевский. Борьба с контрреволюционными восстаниями // Война и революция. М.: Война и
техника, 1926. Кн. 8, с. 10, 11.