Page 308 - Архипелаг ГУЛаг

воды белые церкви в обводе валунных кремлёвских стен, ржаво–красных от прижившихся
лишайников, — и серо–белые соловецкие чайки постоянно носятся над Кремлём и клекочат.
«В этой светлости как бы нет греха… Эта природа как бы ещё не доразвилась до

греха» — так ощутил Соловецкие острова Пришвин 199 .
Без нас поднялись эти острова из моря, без нас налились двумястами рыбными
озёрами, без нас заселились глухарями, зайцами, оленями, а лисиц, волков и другого
хищного зверя не было тут никогда.
Приходили ледники и уходили, гранитные валуны на–теснялись вкруг озёр; озёра
замерзали соловецкою зимнею ночью, ревело море от ветра и покрывалось ледяною шугой, а
где схватывалось; полыхали полярные сияния в полнеба; и снова светлело, и снова теплело,
и подрастали и толщали ели, квохтали и кликали птицы, трубили молодые олени—
кружилась планета со всей мировой историей, царства падали и возникали — а здесь всё не
было хищных зверей и не было человека.
Иногда тут высаживались новгородцы и зачли острова в Обонежскую пятину. Живали
тут и карелы. Через полета лет после Куликовской битвы и за полтысячи лет до ГПУ
пересекли перламутровое море в лодчёнке монахи Савватий и Зосима и этот остров без
хищного зверя сочли святым. С них и пошёл Соловецкий монастырь. С тех пор поднялись
тут Успенский и Преображенский соборы, церковь Вознесения Господня на Секирной горе,
и ещё два десятка церквей, и ещё два десятка часовен, скит Голгофский, скит Троицкий, скит
Савватиев–ский, скит Муксалмский, и одинокие укрывища отшельников и схимников по
дальним местам. Здесь приложен был труд многий— сперва самих монахов, потом и
монастырских крестьян. Соединились десятками каналов озёра. В деревянных трубах пошла
озёрная вода в монастырь. А самое удивительное — легла (XIX век) дамба на Муксалму из
неподымных валунов, как–то уложенных по отмелям. На Большой и Малой Муксалме стали
пастись тучные стада, монахи любили ухаживать за животными, ручными и дикими.
Соловецкая земля оказалась не только святой, но и богатой, способной кормить тут многие
тысячи 200 . Огороды растили плотную белую сладкую капусту (кочерыжки — «соловецкие
яблоки»). Все овощи были свои, да все сортные, и свои цветочные оранжереи, даже розы. А
то вызревали и бахчи. Развились рыбные промыслы— морская ловля и рыбоводство в
отгороженных от моря «митрополичьих садках». С веками и с десятилетиями свои
появились мельницы для своего зерна, свои лесопильни, своя посуда из своих гончарных
мастерских, своя литейка, своя кузница, своя переплётная, своя кожевенная выделка, своя
каретная и даже электростанция своя. И сложный фасонный кирпич, и морские судёнышки
для себя — всё делали сами.
Однако никакое народное развитие ещё никогда не шло, не идёт — и будет ли
когда–либо идти? — без сопутствования мыслью военной и мыслью тюремной.
Мысль военная. Нельзя же каким–то безрассудным монахам просто жить на просто
острове. Остров— на границе Великой Империи, и, стало быть, надо воевать ему со
шведами, с датчанами, с англичанами, и, стало быть, надо строить крепость со стенами
восьмиметровой толщины, и воздвигнуть восемь башен, и бойницы проделать узкие, а с

199 И только сами монахи показались ему для Соловков грешными. Был 1908 год, и по тогдашним
либеральным понятиям невозможно было вымолвить о духовенстве одобрительно. А нам, прошедшим
Архипелаг, те монахи, пожалуй, и ангелами покажутся. Имея возможность есть «от пуза», они в
Голгофско–Распятском скиту даже рыбу, постную пищу разрешали себе лишь по великим праздникам. Имея
возможность привольно спать, они бодрствовали ночами и (в том же скиту) круглосуточно, круглогодно,
кругловременно читали псалтырь с поминовением всех православных христиан, живых и умерших. Как
предчувствовали, что будет там дальше.

200 Специалисты истории техники говорят, что Филипп Колычев (возвысивший голос против Грозного)
внедрил в XVI веке технику в сельское хозяйство Соловков так, что и через три века не стыдно было бы
повсюду.