Page 31 - Архипелаг ГУЛаг

Ну, негоже сравнивать мутную душу Сталина с водою Белого моря. Да может быть он
нисколько и не задумался. Да и спада никакого не было. Но ещё одно чудо в том году
произошло. Вслед за процессом Промышленной Партии готовился в 1931 году грандиозный
процесс Трудовой Крестьянской Партии — якобы (никогда не!) существовавшей огромной
подпольной организованной силы из сельской интеллигенции, из деятелей потребительской
и сельскохозяйственной кооперации и развитой верхушки крестьянства, готовившей
свержение диктатуры пролетариата. На процессе Промпартии эту ТКП уже поминали как
прихваченную, как хорошо известную. Следственный аппарат ГПУ работал безотказно: уже
тысячи обвиняемых полностью сознались в принадлежности к ТКП и в своих преступных
целях. А всего было обещано «членов» — двести тысяч. «Во главе» партии значились
экономист–аграрник Александр Васильевич Чаянов; будущий «премьер–министр» Н.Д.
Кондратьев; Л.Н. Юровский; Макаров; Алексей Доярен–ко, профессор из Тимирязевки, —
будущий «министр сельского хозяйства».
А может быть, и получше бы тех, кто эту должность потом сорок лет занимал. И вот
человеческий жребий! Дояренко был принципиально всегда вне политики! Когда дочь его
приводила в дом студентов, высказывающих как бы эсеровские мысли, — он их из дому
выгонял.
И вдруг в одну прекрасную ночь Сталин передумал—почему, мы этого, может быть,
никогда не узнаем. Захотел он душеньку отмаливать? — так рано. Пробило чувство юмора,
что уж больно однообразно, оскомина? — так никто не посмеет попрекнуть, что у Сталина
было чувство юмора. А вот что скорей: прикинул он, что скоро вся деревня и так будет от
голода вымирать, и не двести тысяч, так нечего и трудиться. И вот была отменена вся ТКП,
всем «сознавшимся» предложили отказаться от сделанных признаний (можно себе
вообразить их радость!) и вместо этого засудили внесудебным порядком, через коллегию
19
ОГПУ, небольшую группу Кондратьева–Чаянова . (А в 1941 году измученного Вавилова
обвинят, что ТКП — была, и он–то, Вавилов, тайно её и возглавлял.)
Теснятся абзацы, теснятся года — и никак нам не выговорить всего по порядку, что
было (а ГПУ отлично справлялось! а ГПУ ничего не упускало!). Но будем всё время
помнить:
— что верующих сажают непрерывно, само собою. (Тут выплывают какие–то даты и
пики. То «ночь борьбы с религией» в рождественский сочельник 1929 в Ленинграде, когда
посадили много религиозной интеллигенции, и не до утра, не в виде рождественской сказки.
То там же в феврале 1932 закрытие многих сразу церквей и одновременно густые аресты
духовенства. А ещё больше дат и мест — никем до нас не донесено);
— что не упускают громить и секты, даже сочувственные коммунизму. Так в 1929
посадили всех сплошь членов коммуны между Сочи и Хостой. Всё у них было
по–коммунистически— и производство, и распределение, и всё так честно, как страна не
достигнет и за сто лет, но, увы, слишком они были грамотны, начитанны в религиозной
литературе, и не безбожие было их философией, а смесь баптизма, толстовства и йоговства.
Стало быть, такая коммуна была преступна и не могла принести народу счастья. В 20–е же
годы значительная группа толстовцев была сослана в предгорья Алтая, там они создали
посёлки–коммуны совместно с баптистами. Когда началось строительство Кузнецкого
комбината, они снабжали его продуктами. Затем начали арестовывать—сперва учителей
(учили не по государственным программам), дети с криком бежали за машинами,
затем—руководителей общин;
—что как–то же расчистили (и не всех воспитанием, а кого и свинцом) те тучи
беспризорной молодёжи, какая в 20–е годы осаждала городские асфальтные котлы, а с 1930
года вся исчезла вдруг;

19 Приговорённые в 1932 к 8 годам концлагеря, Кондратьев и Юровский отбывали срок в Суздальском
политизоляторе. Больной Юровский выпущен в конце 1934. Оба расстреляны в 1938. Получивший 5 лет Чаянов
в 1933 выслан в Алма–Ату, где в 1937 расстрелян. — Примеч. ред.