Page 414 - Архипелаг ГУЛаг

прямо помогать дьяволу? А если Н. работает машинисткой— только и всего, машинисткой,
но выполняет заказы административной части лагеря — это ничего не стоит? Подумаем. А
размножать приказы? — отнюдь не к процветанию зэков. А у опера своей машинистки нет.
Вот ему надо печатать обвинительные заключения, обработку доносных материалов — на
тех вольных и зэков, кого посадят завтра. Так ведь он даст ей — и она печатает и молчит,
угрожаемого не предупредит. Да чего там — да низшему придурку слесарю хоздвора, — не
придётся выполнять заказ на наручники? укреплять решётку БУРа? Или останемся среди
письменности? — плановик? Плановик безгрешный не способствует плановой
эксплуатации?
Я не понимаю — чем весь этот интеллигентный рабский труд чище и благороднее
рабского физического?
Так не потом Ивана Денисовича надо возмутиться прежде, а спокойным
поскрипыванием пера в лагерной конторе.
Или вот сам я полсрока проработал на шарашке, на одном из этих Райских островов.
Мы были там отторгнуты от остального Архипелага, мы не видели его рабского
существования, — но не такие же разве придурки? Разве в широчайшем смысле, своей
научной работой, мы не укрепляли то же министерство БД и общую систему подавления? 299
Всё, что плохого делается на Архипелаге или на всей земле, — не через самих ли нас и
делается? А мы на Ивана Денисовича напали— зачем он кирпичи кладёт. Наших там больше.
В лагере высказывают чаще противоположные обиды и упрёки: что придурки сидят на
шее у работяг, объедают их, выживают за их счёт. Это особенно выдвигают против
придурков зонных, и часто не без основания. А кто ж недовешивает Ивану Денисовичу хлеб?
Намочив водой, крадёт его сахар? Кто не даёт жирам, мясу и добрым крупам всыпаться в
общий котёл?
Особенным образом подбираются те зонные придурки, от кого зависит питание и
одежда. Чтобы добыть те посты, нужны пробойность, хитрость, подмазывание; чтоб
удержаться на них— бессердечие, глухость к совести (и чаще всего ещё быть стукачом).
Конечно, всякое обобщение страдает натяжками, и я из собственной памяти берусь назвать
противоположные примеры бескорыстных и честных зонных придурков — да не очень долго
они на тех местах удержались. О массе же зонных благополучных придурков можно
уверенно сказать, что они сгущают в себе в среднем больше испорченных душ и дурных
намерений, чем их содержится в среднем же туземном населении. Не случайно именно сюда
назначаются начальством все бывшие свои люди, то есть посаженные гебисты и
эмведешни–ки. Если уж посажен начальник МВД Шахтинского округа, то он не будет
валить лес, а выплывет нарядчиком на комендантском ОЛПе Усольлага. Если уж посажен
эмведешник Борис Гу–ганава («как снял я один раз крест с церкви, так с тех пор мне в жизни
счастья не было»), — он будет на станции Решёты заведующим лагерной кухней. Но к этой
группе легко примыкает и совсем, казалось бы, другая масть. Русский следователь в
Краснодоне, который при немцах вёл дело молодогвардейцев 300 , был почётным уважаемым
нарядчиком в одном из отделений Озёрлага. Саша Сидоренко, в прошлом разведчик,
попавший сразу к немцам, а у немцев сразу же ставший работать на них, теперь в Кенгире
был завкаптёркой и очень любил на немцах отыгрываться за свою судьбу. Усталые от дня
работы, едва они после проверки засыпали, он приходил к ним под пьянцой и поднимал

299 Да и эта проблема выходит за Архипелаг; её объём — всё наше общество. Весь образованный наш
слой— и техники, и гуманитарии, все эти десятилетия разве не были такими же звеньями Кащеевой цепи,
такими же обобщёнными придурками? Среди уцелевших и процветших, даже самых честных— укажут ли нам
таких учёных, или композиторов, или историков культуры, кто положил себя на устроение общей жизни,
пренебрегая собственной?

300 Истинное содержание этого дела, кажется, очень не совпадало даже с первым фадеевским вариантом, но
не будем основываться на одних лагерных слухах.