Page 410 - Архипелаг ГУЛаг

есть придурок. Или был им большую часть срока.
Потому что лагеря— истребительные, этого не надо забывать.
Всякая житейская классификация не имеет резких границ, а переходы все постепенны.
Так и тут: края размыты. Вообще каждый, не выходящий из жилой зоны на рабочий день,
может считаться зонным придурком. Рабочему хоздвора уже живётся значительно легче, чем
работяге общему: ему не становиться на развод, значит, можно позже подниматься и
завтракать; у него нет проходки под конвоем до рабочего объекта и назад, меньше строгости,
меньше холода, меньше тратить силы, к тому ж и кончается его рабочий день раньше, его
работы или в тепле, или обогревалка ему всегда доступна. Затем его работа— обычно не
бригадная, а— отдельная работа мастера, значит, понуканий ему не слышать от товарищей, а
только от начальства. Атак как он частенько делает что–либо по личному заказу этого
начальства, то вместо понуканий ему даже достаются подачки, поблажки, разрешение в
первую очередь обуться–одеться. Имеет он и хорошую возможность подработать по заказам
от других зэков. Чтобы было понятнее: хоздвор— это как бы рабочая часть дворни. Если
среди неё слесарь, столяр, печник — ещё не вполне выраженный придурок, то сапожник, а
тем более портной— это уже придурки высокого класса. «Портной» звучит и значит в лагере
примерно то же, что на воле — «доцент». (Наоборот, истинный «доцент» звучит
издевательски, лучше не делать себя посмешищем и не называться. Лагерная шкала значений
специальностей совершенно обрат–на вольной шкале.)
Прачка, санитарка, судомойка, кочегар и рабочие бани, кубовщик, простые пекари,
дневальные бараков— тоже придурки, но низшего класса. Им приходится работать руками и
иногда немало. Все они, впрочем, сыты.
Истые зонные придурки — это: повара, хлеборезы, кладовщики, врачи, фельдшеры,
парикмахеры, «воспитатели» КВЧ, заведующий баней, заведующий пекарней, заведующие
каптёрками, заведующий посылочной, старшие бараков, коменданты, нарядчики,
бухгалтеры, писаря штабного барака, инженеры зоны и хоздвора. Эти все не только сыты, не
только ходят в чистом, не только избавлены от подъёма тяжестей и ломоты в спине, но
имеют большую власть над тем, что нужно человеку, и, значит, власть над людьми. Иногда
они борются группа против группы, ведут интриги, свергают друг друга и возносят, ссорятся
из–за «баб», но чаще живут в совместной круговой обороне против черни, ублаготворённою
верхушкой, которой нечего делить, ибо всё единожды разделено, и каждый на кругах своих.
И тем сильней в лагере эта клика зонных придурков, чем больше полагается на неё
начальник, сам устраняясь от забот.
Все судьбы прибывающих и отправляемых на этап, все судьбы простых работяг
решаются этими придурками.
По обычной кастовой отграниченности человеческого рода придуркам очень скоро
становится неудобным спать с простыми работягами в одном бараке, на общей вагонке, и
вообще даже на вагонке, а не на кровати, есть за одним столом, раздеваться в одной бане,
надевать то бельё, в котором потел и которое изорвал работяга. И вот придурки уединяются
в небольших комнатах по 2, 4, 8 человек, там едят нечто избранное, добавляют нечто
незаконное, там обсуждают все лагерные назначения и дела, судьбы людей и бригад, не
рискуя нарваться на оскорбление от работяги или бригадира. Они отдельно проводят досуг
(у них есть досуг), им по отдельному кругу меняют бельё («индивидуальное»). По тому же
кастовому неразумию они стараются и в одежде отличиться от лагерной массы, но
возможности эти малы. Если в данном лагере преобладают чёрные телогрейки или
куртки, — они стараются получить из каптёрки синие, если же преобладают синие, — то
надевают чёрные. Ещё — расклёшивают в портняжной вставленными треугольниками узкие
лагерные брюки.
Придурки производственные — это инженеры, техники, прорабы, десятники, мастера
цехов, плановики, нормировщики, и ещё бухгалтеры, секретарши, машинистки. От зонных
придурков они отличаются тем, что строятся на развод, идут в конвоируемой колонне
(иногда, впрочем, бесконвойны). Но положение их на производстве— льготное, не требует