Page 411 - Архипелаг ГУЛаг

от них физических испытаний, не изнуряет их. Напротив, от них от многих зависит труд,
питание, жизнь работяг. Хоть и менее связанные с жилой зоной, они стараются и там
отстоять своё положение и получить значительную часть тех же льгот, что и придурки
зонные, хотя сравняться с ними им не удаётся никогда.
Нет точных границ и здесь. Сюда входят и конструкторы, технологи, геодезисты,
мотористы, дежурные по механизмам. Это уже — не «командиры производства», они не
разделяют губительной власти, и на них не лежит ответственность за гибель людей (в той
мере, в какой эту гибель не вызывает избранная или обслуживаемая ими технология
производства). Это просто— интеллигентные или даже полуобразованные работяги. Как и
всякий зэк на работе, они темнят, обманывают начальство, стараются растянуть на неделю
то, что можно сделать за полдня. Обычно в лагере они живут почти как работяги, часто
состоят и в рабочих бригадах, лишь в производственной зоне у них тепло и покойно, и
там–то в рабочих кабинетах и кабинках, оставшись без вольных, они отодвигают казённую
работу и толкуют о житье–бытье, о сроках, о прошлом и будущем, больше же всего — о
слухах, что Пятьдесят Восьмую (а они чаще всего набраны из Пятьдесят Восьмой) скоро
будут снимать на общие.
К этому тоже есть глубокое единственно научное обоснование: ведь
социально–чуждых почти невозможно исправить, так закоренели они в своей классовой
испорченности. Большинство из них может исправить только могила. Если же какое–то
меньшинство всё–таки поддаётся исправлению — то только, конечно, трудом, и трудом
физическим, тяжёлым (заменяющим собой машины), тем трудом, который унизил бы
лагерного офицера или надзирателя, но который тем не менее создал когда–то человека из
обезьяны (а в лагере необъяснимо превращает его в обезьяну вновь). Так вот почему— не из
мести совсем, а только в слабой надежде на исправление Пятьдесят Восьмой — и указано в
гулаговских инструкциях строго (и указание это постоянно возобновляется), что лица,
осуждённые по 58–й, не могут занимать никаких привилегированных постов ни в жилой
зоне, ни на производстве. (Занимать посты, связанные с материальными ценностями, могут
только те, кто на воле уже отличился в хищениях.) И так бы оно и было — неужели ж
лагерные начальники любят Пятьдесят Восьмую! — но знают они: по всем другим статьям
вместе нет и пятой доли таких специалистов, как по 58–й. Врачи и инженеры— почти
сплошь Пятьдесят Восьмая, а и просто–то честных людей и работников лучше Пятьдесят
Восьмой нет и среди вольных. И вот, в скрываемой оппозиции к Единственно–Научной
Теории, работодатели начинают исподволь расставлять Пятьдесят Восьмую на придурочьи
места (впрочем, самые злачные всегда остаются у бытовиков, с кем легче и начальству
столковаться, а слишком большая честность даже мешала бы). Они расставляют их, но при
каждом обновлении инструкции (а инструкции всё обновляются), перед приездом каждой
проверочной комиссии (а они всё приезжают) — Пятьдесят Восьмую без колебания и без
сожаления, одним взмахом белой руки начальника гонят на общие. Месяцами
кропотливо–состроенное промежуточное благополучие разлетается вдребезги в один день.
Но не так сам этот выгон губителен, как истачивают, измождают придуроч–ных
политических— вечные слухи о его приближении. Слухи эти отравляют всё существование
придурка. Только бытовики могут наслаждаться придурочьим положением безмятежно.
(Впрочем, минует комиссия, а работа потихоньку разваливается, и инженеров опять
полегоньку вытаскивают на придурочьи места, чтобы погнать при следующей комиссии.)
А ещё есть не просто Пятьдесят Восьмая, но клеймённая на тюремном деле особым
проклятием из Москвы: «использовать только на общих работах». Многие колымчане в 1938
имели такое клеймо. Устроиться прачкой или сушильщиком валенок была для них мечта
недосягаемая.
Как это написано в «Коммунистическом Манифесте»? — «Буржуазия лишила
священного ореола все роды деятельности, которые до тех пор считались почётными и на
которые смотрели с благоговейным трепетом» (довольно похоже). «Врача, юриста,
священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наёмных работников».