Page 568 - Архипелаг ГУЛаг

станок среди бела дня украли с производственного объекта. Устроено это было так:
подогнали лагерный грузовик, дождались, когда начальник цеха ушёл, — целой бригадой
кинулись на станок, пересобачили его на грузовик, а тот легко прошёл через вахту, потому
что с охраной было договорено, охранный дивизион — такие же МВД, — и с ходу завезли
станок в лагерь, а уж туда никто из вольняшек доступа не имеет. И всё! Какой спрос с тупых
безответственных туземцев? Начальник цеха рвёт и мечет— куда делся станок? — а они
ничего не знают: разве был станок? мы не видели. — Самые важные инструменты
доставлялись в лагерь так же, но легче— в кармане и под полой.
Как–то взялся хоздвор отливать для обогатительной фабрики Кенгира крышки
канализационных люков. Получились. Но не стало чугуна—откуда ж лагерю настачиться в
конце концов? Тогда с неё же, с этой обогатительной фабрики, поручили заключённым
воровать первоклассные английские чугунные кронштейны (оставшиеся ещё от
дореволюционной концессии), в лагере их переплавляли и отвозили обогатительной фабрике
люками, за что лагерю переводили деньги.
Теперь читатель понимает, как такой деятельный хоздвор укреплял самоокупаемость да
и всю экономику страны.
И чего только не брался делать этот хоздвор! — не за всё бы взялся и Крупп. Брались
делать большие глиняные трубы для канализации. Ветряк. Соломорезки. Замки. Водяные
насосы. Ремонтировать мясорубки. Сшивать трансмиссионные ремни. Чинить автоклавы для
больницы. Точить свёрла для трепанации черепа. Да ведь чего не возьмётся делать
безвыходность! Проголодаешься—догадаешься. Ведь если сказать: не сумеем, не сможем, —
завтра погонят за зону. А в хоздворе намного вольготней: ни развода, ни ходьбы под
конвоем, да и работать помедленней, да и себе что–то сделаешь. Больница за заказ
расплачивается «освобождением» на два денька, кухня — «добавком», кто–то махоркой, а
начальство ещё и казённого хлебца подбросит.
И смешно, и занятно. Инженерам вечная головоломка: из чего? как? Кусок
подходящего железа, найденный где–нибудь на свалке, часто менял всю задуманную
конструкцию. — Ветряк сделали, а вот пружины, которая поворачивала бы его по ветру, не
нашли. Пришлось просто привязать две верёвки и наказать двум зэкам: как ветер изменится,
так бежать и за верёвки поворачивать ветряк. — Делали и свои кирпичи: женщина резала
струной подающуюся глиняную полосу по длине будущих кирпичей, а дальше они шли на
транспортёр, который ей же, этой женщине, и следовало приводить в движение. Но чем?
ведь руки её заняты. О, бессмертная изобретательность хитрых зэков! Придумали такие две
оглобельки, которые плотно прилегали к тазу работницы, и пока она руками отрезала
кирпичи, — сильным и частым вилянием таза одновременно двигала и ленту конвейера!
Увы, фотографии такой показать читателю мы не сможем.
А кенгирский помещик уверился окончательно: нет на земле ничего такого, чего не мог
бы сделать его хоздвор. И, однажды вызвав главного инженера, приказал: приступить к
срочному изготовлению стекла оконного и графинов! Как же его делают? Ребята не знали.
Заглянули в завалявшийся том энциклопедического словаря. Общие слова, рецепта нет. Всё
же соду заказали, нашли где–то и кварцевый песок, привезли. А главное: дружкам
заказывали носить битое стекло с объектов, строивших «новый город», — там много его
били. Всё это заложили в печь, плавили, мешали, протягивали — и получились листы
оконного стекла! — да только с одной стороны толщина сантиметр, а к другой сходится до
двух миллиметров. Через такое стекло узнать своего хорошего приятеля — никак
невозможно. А срок подходит— показывать продукцию начальнику. Как живёт зэк? Одним
днём: сегодня бы пережить, а уж завтра— как–нибудь. Украли с объекта готовых нарезанных
стёкол, принесли на хоздвор и показали начальнику лагеря. Остался доволен: «Молодцы!
Как настоящее! Теперь приступайте к массовому производству!» — «Больше не сможем,
гражданин начальник». — «Да почему ж?» — «Видите, в оконное стекло обязательно
молибден идёт У нас было немножко, а вот кончился». — «И нигде достать нельзя?» — «Да
где ж его достанешь?» — «Жаль. А графины без этого молибдена пойдут?» — «Графины,