Page 674 - Архипелаг ГУЛаг

Или — смерть. Но разве смерть хуже, чем четверть столетия рабства? Да одну стрижку
наголо после суда — простая стрижка, кому она досаждала? — Тэнно переживает как
оскорбление, как плевок в лицо.
Теперь искать союзников. И изучать истории других побегов. Тэнно в этом мире
новичок. Неужели же никто никогда не бежал?
Сколько раз мы все проходили за надзирателем эти железные переборки, рассекающие
бутырские коридоры, — многие ли из нас заметили то, что Тэнно видит сразу: что в
дверях— запоры двойные, надзиратель же отпирает только один, и переборка подаётся. А
второй запор, значит, пока бездействует: это три стержня, которые могут высунуться из
стены и войти в железную дверь.
В камере кто чего, а Тэнно ищет— рассказов о побегах и участников их. Находится
даже такой, кто был в заварушке с этими тремя стержнями — Мануэль Гарсиа. Это
случилось несколькими месяцами раньше. Заключённые одной камеры вышли на оправку,
схватили надзирателя (против устава, он был один, ведь годами же ничего не случается, они
привыкли к покорности), раздели его, связали, оставили в уборной, один арестант надел его
форму. Ребята взяли ключи, побежали открывать все камеры коридора (а в этом же коридоре
были и смертники, тем это было очень кстати!). Начался вой, восторги, призывы идти
освобождать другие коридоры и взять в руки всю тюрьму. Забыли осторожность! Вместо
того чтобы тихо приготовиться по камерам к выбегу, а по коридору дать ходить только
одетому в надзирателя, — вывалили массой в коридор и шумели. На шум посмотрел в глазок
переборки (они там в обе стороны устроены) надзиратель из соседнего коридора — и нажал
кнопку тревоги. По этой тревоге с центрального поста перекрываются все вторые замки
переборок, и нет к ним ключей в надзирательских связках. Мятежный коридор был
отъединён. Вызвали множество охраны; став шпалерами, пропускали всех мятежников по
одному и избивали; нашли зачинщиков и их увели. А им уже было по четвертаку■.
Повторили срок? Расстреляли?
Этап в лагерь. Известная арестантам «сторожка» на Казанском вокзале— отступя,
конечно, от людных мест. Сюда привозят воронками, здесь загружают вагон–заки, перед тем
как цеплять их к поездам. Напряжённые конвоиры с обеих сторон рядками. Рвущиеся к
горлу собаки. Команда: «Конвой— к бою!» — и смертный лязг затворов. Тут не шутят. Так,
с собаками, ведут и по путям. Побежать? Собака догонит.
Но у беглеца убеждённого, всегда перебрасываемого за побеги из лагеря в лагерь, из
тюрьмы в тюрьму, ещё много будет этих вокзалов и конвоирования по путям. Будут водить и
без собак. Притвориться хромым, больным, еле волочиться, еле вытягивать за собой сидор и
бушлат, конвой будет спокойнее. И если много будет составов на путях, — то между ними
как можно путлять! Итак: бросить вещи, наклониться и рвануть под вагоны! Но когда ты уже
наклонишься, ты увидишь там, за составом, сапоги шагающего запасного конвоира… Всё
предусмотрено. И остаётся тебе делать вид, что ты падал от слабости и потому обронил
вещи. — Вот если б счастье такое — быстро шёл бы рядом проходной поезд! Перед самым
паровозом перебежать — никакой конвоир не побежит! ты рискуешь из–за свободы, а он? —
и пока поезд промчится, тебя нет! Но для этого нужно двойное счастье: вовремя поезд и
вынести ноги из–под колёс.
С Куйбышевской пересылки везут открытыми грузовиками на вокзал— собирают
большой «красный» этап. На пересылке, от местного воришки, «уважающего беглецов»,
Тэнно получает два местных адреса, куда можно прийти за первой поддержкой. С двумя
охотниками бежать он делится этими адресами и договаривается: всем троим стараться сесть
в задний ряд, и, когда машина снизит скорость на повороте (а бока Тэнно не зря уже ехали
сюда с вокзала в тёмном воронке, они отметили этот поворот, хотя глазами он его не
узнаёт), — разом прыгать всем троим! — вправо, влево и назад! — мимо конвоиров, даже
свалив их! Будут стрелять, но всех трёх не застрелят. Да ещё будут ли? — ведь на улицах
народ. Погонятся? — нет, нельзя бросить остальных в машине. Значит, будут кричать,
стрелять в воздух. Задержать может вот кто: народ, наш советский народ, прохожие.