Page 874 - Архипелаг ГУЛаг

советские законы, то коммунизма придётся долго ждать».
И только в крайнем случае, когда воспитание не помогает, — ну тогда приходится
прибегать к закону.
Но тут–то мы и можем блеснуть алмазным благородством нашего сегодняшнего
Закона: мы не судим закрыто, как при Сталине, не судим заочно— а даже полупублично (с
присутствием полупублики).
Держу в руках запись: процесс над баптистами в городе Никитовке, Донбасс, январь
1964.
Вот как он происходит. Баптистов, приехавших поприсутствовать, — под предлогом
выяснения личности задерживают натрое суток в тюрьме (пока суд пройдёт и напугать).
Кинувший подсудимым цветы (вольный гражданин) получил 10 суток. Столько же получил
и баптист, ведший запись суда, запись его отобрали (сохранилась другая). Пачку избранных
комсомольцев пропустили через боковую дверь прежде остальной публики — чтобы они
заняли первые ряды. Во время суда из публики выкрики: «Их всех облить керосином и
запалить!» Суд не препятствует этим справедливым крикам. Характерные приёмы суда:
показания враждебных соседей; показания перепуганных малолетних: выводят перед судом
девочек 9 и 11 лет (лишь бы сейчас провести процесс, а что потом будет с этими
девочками— наплевать). Их тетрадки с божественными текстами фигурируют как
вещественные доказательства.
Один из подсудимых— Базбей, отец девяти детей, горняк, никогда не получивший от
шахткома никакой поддержки именно потому, что он баптист. Но дочь его Нину,
восьмиклассницу, запутали, купили (50 рублей от шахткома), обещали впоследствии
устроить в институт, и она дала на следствии фантастические показания на отца: что он
хотел отравить её прокисшим ситро; что когда верующие скрывались для молитвенных
собраний в лес (в посёлке их преследовали), — там у них был «радиопередатчик— высокое
дерево, опутанное проволокой». С тех пор Нина стала мучиться от своих ложных показаний,
она заболела головой, её поместили в буйную палату психбольницы. Всё же её выводят на
суд в надежде на показания. Но она всё отвергает: «Следователь мне сам диктовал, как
нужно говорить». Ничего, бесстыжий судья утирается и считает последние показания Нины
недействительными, а предварительные — действительными. (Вообще, когда показания,
выгодные обвинению, разваливаются, — характерный и постоянный выворот суда:
пренебречь судебным следствием, опереться на деланное предварительное: «Ну как же так?
А в ваших показаниях записано… А на следствии вы показали… Какое ж вы имеете право
отказываться?.. За это тоже судят!»)
Судья не слышит никакой сути, никакой истины. Эти баптисты преследуются зато, что
не признают проповедников, присланных от атеиста, государственного уполномоченного, а
хотят своих (по баптистскому уставу проповедником может быть всякий их брат). Есть
установка обкома партии: их осудить, а детей от них оторвать. И это будет выполнено, хотя
только что левою рукой Президиум Верховного Совета подписал (2 июля 1962) всемирную
конвенцию «о борьбе с дискриминацией в области образования» 545 . Там пункт: «родители
должны иметь возможность обеспечить религиозное и моральное воспитание детей в
соответствии с их собственными убеждениями». Но именно этого мы допустить и не можем!
Всякий, кто выступит на суде по сути, проясняя дело, — непременно обрывается, сбивается,
запутывается судьёю. Уровень его полемики: «когда же будет конец света, если мы наметили
строить коммунизм?»
Из последнего слова молодой девушки Жени Хлопониной: «Вместо того чтобы идти в
кино или на танцы, я читала Библию и молилась, — и только за это вы лишаете меня
свободы. Да, быть на свободе— большое счастье, но быть свободным от греха— большее.
Ленин говорил: только в Турции и в России сохранились такие позорные явления, как

545 Ну да из–за негров американских мы подписали, а то бы зачем она нам?