Page 145 - Рассказы

который все равно, неизбежно наступит…
Однажды я, по обыкновению, разогнался в свой излюбленный ресторан, и вдруг
швейцар остановил меня на пороге:
– Сегодня, Аркадий Тимофеевич, закрыто: по случаю начала ремонта.
Я заглянул в залу, и сердце мое сжалось: не было привычных столов, покрытых
белоснежными скатертями, мягкого красного ковра и зелени трельяжей.
– Э, черт! Какого же дьявола вы не объявили раньше!
Однажды утром ко мне явился околоточный Семен Иванович.
Он обругал погоду и сообщил о нескольких новых штрихах в облике
неуравновешенного Афанасия Петровича.
– Садитесь, – сказал я. – За какую статью? Сколько?
– Нисколько. Я зашел, чтобы вы подписали протокол по делу о столкновении моторов.
Вы свидетелем были.
Чем-то чужим, неуютным пахнуло на меня… Будто бы взору моему вместо привычного
вида трех рядов столов, покрытых скатертями и украшенных цветами, предстала суровая,
чуждая картина голых стен и обнаженного от мягкого ковра пола.
И разговор на этот раз не вязался. Мы были выбиты из привычной колеи…
Когда нет быта, с его знакомым уютом, с его традициями – скучно жить, холодно
жить…

Рассказ о колоколе

На случай, который я расскажу ниже, могут существовать только две точки зрения:
автору можно поверить или не верить.
Автору очень хочется, чтобы ему поверили. Автор думает, что читателя тронет это
желание, потому что обыкновенно всякому автору в глубокой степени безразлично – верит
ему читатель или нет. Писатель палец о палец не ударит, чтобы заслужить безусловное
доверие читателя.
Автор же нижеописанного – в отдельном абзаце постарается привести некоторые
доказательства тому, что весь рассказ не выдумка, а действительный случай.
Именно – автор дает честное слово.

Глава I

Однажды, в конце великого поста, в наш город привезли новый медный колокол и
повесили его на самом почетном месте в соборной колокольне.
О колоколе говорили, что он невелик, но звучит так прекрасно, что всякий слышавший
умиляется душой и плачет от раскаяния, если совершил что-нибудь скверное.
Впрочем, и не удивительно, что про колокол ходили такие слухи: он был отлит на
заводе по предсмертному завещанию и на средства одного маститого верующего
беллетриста, весь век писавшего пасхальные и рождественские рассказы, герои которых
раскаивались в своих преступлениях при первом звуке праздничных колоколов. Таким
образом, писатель как бы воздвиг памятник своему кормильцу и поильцу – и отблагодарил
его.

Глава II

Едва запели певчие в Великую ночь: «Христос воскресе из мертвых…», как колокол,
управляемый опытной рукой пономаря, вздрогнул и залился негромким радостным звоном.
Семейство инспектора страхового общества Холмушина сидело в столовой в ожидании
свяченого кулича, потому что погода была дождливая и никто, кроме прислуги, не рискнул
пойти в церковь.