Page 417 - Рассказы

вот нельзя ли?..» – «Видите ли, – говорит, – мой принцип – избирать себе помощников
только среди людей, хорошо мне известных, но я вижу, что характер у вас хороший,
покладистый, да и имя вы себе уже коекакое приобрели… А кроме того, явились вы под
горячую руку!! Так что приступайте с Богом к своим обязанностям…» – «Простите, –
говорю я, – я буду согласен на все ваши условия, но разрешите мне поставить только одно
свое: я могу занять место лишь тогда, если вы пообещаете напечатать стихи моего
предшественника – „Тайна жемчужной устр…“»
– Ни за что! – дико закричал Мотылек, вскакивая с места. – Кто вас просил ставить
такие условия?!! Не хочу! Завтра же отбираю свою «Тайну устрицы»!!
– Постойте… Да ведь он согласился. Я его убедил.
– Вы его убедили?! – угрюмо сказал Мотылек, обведя всю компанию непередаваемым
взглядом. – Вы его убедили!! Я его не мог убедить, а вы его убедили…
– Я же хотел вам приятное сделать, – моляще прошептал Куколка, прижимая к груди
руки. – Если бы я знал, что этого не следовало…
– Он его убедил, – простонал Мотылек, роняя голову на руки.
Потом встряхнулся и угрюмо поглядел на Куколку:
– Короче говоря – место за вами?
– Да, за мной. Но если хотите, я завтра же…
– Нет, нет! – с дикой энергией вскричал Мотылек. – Вы должны, обязаны занять это
место! Я так хочу. И вы пишите в этом журнале! Пишите больше!!
– Он и просил у меня стихотворение для следующего номера. У меня и сюжет в голове
есть.
Воцарилось долгое молчание, которое каждый переживал по-своему… Один Меценат
был царственно невозмутим, тихо посмеиваясь в свои пышные седеющие усы…
Да еще Куколка: он с детским любопытством поглядывал на Принцессу и потом, не
выдержав, склонился к уху своего соседа, Новаковича:
– Скажите, эта дама – действительно принцесса? Настоящая принцесса?
– О да, – с готовностью отвечал шепотом Новакович. – Только она не любит, когда ей
говорят о ее царственном происхождении. Это вообще тяжелая история… Она недавно
пережила большую душевную драму. Дипломаты ее родины задумали выдать ее замуж за
абиссинского негуса, а она, понимаете, не может переносить черного цвета… Это, кажется,
называется дальтонизм. Или еще проще – идиосинкразия! Она сначала хотела лишить себя
жизни посредством фиалкового корня, но ее спасли, тогда она подкупила слуг и бежала,
севши в корзинку воздушного шара, который для забавы был привязан в роскошном саду ее
владетельного отца… Северо-восточный ветер и принес ее в Петербург.
– Как же вы с ней познакомились?
– Целая история! Пошел я однажды ночью прогулки ради на Горячее Поле, вдруг вижу
– воздушный шар низко-низко над полем летит… А внизу конец гайдропа болтается… так
сажени на полторы от земли. Ну, вы же знаете мою силу и ловкость; подскочил я, ухватился
за конец и притянул корзинку. В корзинке Принцесса в обмороке и мертвый, уже
разложившийся, как говорит Меценат, на свои составные элементы, слуга. Извлек я
Принцессу, привел в чувство, и с тех пор, вы видите: нас водой не разольешь, такие друзья.
Только вы, Куколка, не напоминайте ей этой истории… Вы понимаете, как тяжело!.. Слугу
Рудольфом звали, – добавил Новакович ни к селу ни к городу.
– О, я понимаю, совершенно понимаю, – пылко воскликнул Куколка. – Однако,
Новакович, какой это замечательный сюжет для стихотворения, правда?
– Чудный сюжет, – согласился Новакович, запихивая в рот кусок шашлыка. – Вы бы
поговорили с Ее Высочеством. А то наши ребята перед ней робеют. А вы такой находчивый.
– Чего ж тут робеть, – улыбнулся Куколка. – Я могу вести какой угодно разговор.
И изысканным тоном обратился к дремлющей Принцессе:
– Как поживаете, Ваше Высочество? Принцесса открыла глаза и впервые взглянула на
Куколку: