Page 66 - Рассказы
P. 66

– Могу.
                     Но вместо этого сказал:
                     – Удивительная публика… Не хотят понять самых простых вещей. Имеем ли мы право
               выслать вас на основании охраны? Имеем. Ну, вот и высылаем.
                     – Послушайте, –  смиренно  возразил  я. –  За  что  же?  Я  никого  не  убивал  и  не  буду
               убивать. Я никому в своей жизни не давал даже хорошей затрещины, хотя некоторые очень
               ее и заслуживали. Буду я себе каждый день гулять тут по бережку, смирненько смотреть на
               птичек, собирать цветные камушки… Плюньте на вашу охрану, разрешите жить, а?
                     – Нельзя, – сказал губернаторский чиновник.
                     Я зачесал затылок, забегал из угла в угол и забормотал:
                     – Ну,  разрешите,  ну,  пожалуйста.  Я  не  такой,  как  другие  писатели,  которые,  может
               быть, каждый день по человеку режут и бросают бомбы так часто, что даже развивают себе
               мускулатуру… Я тихий. Разрешите? Можно жить?
                     Я думал, что то, что я сейчас делаю и говорю, и есть хлопоты.
                     Но крепкоголовый чиновник замотал тем аппаратом, который возвышался у него над
               плечами. И заявил:
                     – Тогда – если вы так хотите – начните хлопотать об этом.
                     Я с суеверным ужасом поглядел на него.
                     Как?  Значит,  все  то,  что  я  старался  вдолбить  ему  в  голову  –  не  хлопоты?  Значит,
               существуют  еще  какие-то  другие  загадочные,  неведомые  мне  хлопоты,  сложные,
               утомительные,  которые  мне  надлежит  взвалить  себе  на  плечи,  чтобы  добиться  права
               побродить по этим пыльным берегам?..
                     Да, ну вас к…
                     Я уехал.

                                                             * * *

                     Теперь я совсем сбился:
                     Человек хочет полетать на аэроплане.
                     Об этом нужно «хлопотать».
                     Несколько человек хотят устроить писательский съезд.
                     Нужно хлопотать и об этом.
                     И лекцию хотят прочесть о радии – тоже хлопочут. И револьвер купить – тоже.
                     Хорошо-с.  Ну,  а  я  захотел  пойти  в  театр?  Почему  –  мне  говорят  –  об  этом  не  надо
               хлопотать? Галстук хочу купить! И об этом, говорят, хлопотать не стоит!
                     Да я хочу хлопотать!
                     Почему револьвер купить – нужно хлопотать, а галстук – не нужно? Лекцию о радии
               прочесть  –  нужно  похлопотать,  а  на  «Веселую  вдову»  пойти  –  не  нужно.  Откуда  я  знаю
               разницу между тем, о чем нужно хлопотать, и – о чем не нужно? Почему просто «о радии» –
               нельзя, а «Радий в чужой постели» – можно?
                     И сижу я дома в уголку на диване (кстати, нужно будет похлопотать: можно ли сидеть
               дома в уголку на диване?) – сижу и думаю:
                     – Если бы человек захотел себе ярко представить Россию – как она ему представится?
                     Вот как:
                     Огромный человеческий русский муравейник «хлопочет».
                     Никакой никому от этого пользы нет, никому это не нужно, но все обязаны хлопотать:
               бегают из угла в угол, часто почесывают затылок, размахивают руками, наклеивают какие-то
               марки и о чем-то бормочут, бормочут.
                     Хорошо бы это все взять да изменить…
                     Нужно будет похлопотать об этом.

                                                          Петухов
   61   62   63   64   65   66   67   68   69   70   71