Page 65 - Рассказы
P. 65

Хлопотливая нация

                     Когда  я  был  маленьким,  совсем  крошечным  мальчуганом,  у  меня  были  свои
               собственные, иногда очень своеобразные, представления и толкования слов, слышанных от
               взрослых.
                     Слово  «хлопоты»  я  представлял  себе  так:  человек  бегает  из  угла  в  угол,  взмахивает
               руками, кричит и, нагибаясь, тычется носом в стулья, окна и столы.
                     «Это и есть хлопоты», – думал я.
                     И иногда, оставшись один, я от безделья принимался хлопотать. Носился из угла в угол,
               бормотал часто-часто какие-то слова, размахивал руками и озабоченно почесывал затылок.
                     Пользы от этого занятия я не видел ни малейшей, и мне казалось, что вся польза и цель
               так и заключаются в самом процессе хлопот – в бегстве и бормотании.
                     С  тех  пор  много  воды  утекло.  Многие  мои  взгляды,  понятия  и  мнения  подверглись
               основательной переработке и кристаллизации.
                     Но представление о слове «хлопоты» так и осталось у меня детское.
                     Недавно я сообщил своим друзьям, что хочу поехать на южный берег Крыма.
                     – Идея, – похвалили друзья. – Только ты похлопочи заранее о разрешении жить там.
                     – Похлопочи? Как так похлопочи?
                     – Очень  просто. Ты  писатель,  а  не всякому  писателю  удается  жить  в  Крыму.  Нужно
               хлопотать. Арцыбашев хлопочет. Куприн тоже хлопочет.
                     – Как же они хлопочут? – заинтересовался я.
                     – Да так. Как обыкновенно хлопочут.
                     Мне живо представилось, как Куприн и Арцыбашев суетливо бегают по берегу Крыма,
               бормочут,  размахивают  руками  и  тычутся  носами  во  все  углы…  У  меня осталось  детское
               представление  о  хлопотах,  и  иначе  я  не  мог  себе  вообразить  поведение  вышеназванных
               писателей.
                     – Ну, что ж, – вздохнул я. – Похлопочу и я. С этим решением я и поехал в Крым.

                                                             * * *

                     Когда я шел в канцелярию ялтинского генерал-губернатора, мне казалось непонятным
               и странным: неужели о таком пустяке, как проживание в Крыму – нужно еще хлопотать? Я
               православный русский гражданин, имею прекрасный непросроченный экземпляр паспорта –
               и  мне  же  еще  нужно  хлопотать!  Стоит  после  этого  делать  честь  нации  и  быть  русским…
               Гораздо  выгоднее  и  приятнее  для  собственного  самолюбия  быть  французом  или
               американцем.
                     В канцелярии генерал-губернатора, когда узнали, зачем я пришел, то ответили:
                     – Вам нельзя здесь жить. Или уезжайте немедленно, или будете высланы.
                     – По какой причине?
                     – На основании чрезвычайной охраны.
                     – А по какой причине?
                     – На основании чрезвычайной охраны!
                     – Да по ка-кой при-чи-не?!!
                     – На осно-ва-нии чрез-вы-чай-ной ох-ра-ны!!!
                     Мы стояли друг против друга и кричали, открыв рты, как два разозленных осла.
                     Я приблизил свое лицо к побагровевшему лицу чиновника и завопил:
                     – Да  поймите  же  вы,  черт  возьми,  что  это  не  причина!!!  Что  –  это  какая-нибудь
               заразительная  болезнь,  которой  я  болен,  что ли  –  ваша  чрезвычайная охрана?!!  Ведь  я  не
               болен чрезвычайной охраной – за что же вы меня высылаете?.. Или это такая вещь, которая
               дает  вам  право  развести  меня  с женой?!  Можете  вы  развести  меня  с  женой  на основании
               чрезвычайной охраны?
                     Он подумал. По лицу его было видно, что он хотел сказать:
   60   61   62   63   64   65   66   67   68   69   70