Page 33 - Чевенгур

Дванов догадался и влез на паровоз для помощи. Шрапнель разорвалась впереди
паровоза и осветила весь состав. Побледневший машинист повел ручкой регулятора и
крикнул Дванову и помощнику:
— Держи пар!
Александр усердно начал совать дрова в топку. Паровоз пошел с клокочущей
скоростью. Впереди лежала помертвевшая тьма, и, быть может, в ней находился
разобранный путь. На закруглениях машину швыряло так, что Дванов думал о сходе с
рельсов. Машина резко и часто отсекала пар, и слышен был гулкий поток воздуха от трения
бегущего тела паровоза. Под паровозом иногда грохотали малые мосты, а вверху
таинственным светом вспыхивали облака, отражая выбегающий огонь из открытой топки.
Дванов быстро вспотел и удивлялся, чего механик так гонит поезд, раз казачью батарею
давно проехали. Но испуганный машинист без конца требовал пара, сам помогая кормить
топку, и ни разу не отвел регулятора с его крайней точки.
Александр выглянул из паровоза. В степи давно настала тишина, нарушаемая лишь
ходом поезда. Спереди бежали туманные огни: наверное, станция.
— Чего он так гонит? — спросил Дванов у помощника про машиниста.
— Не знаю, — угрюмо ответил тот.
— Так мы же обязательно сами наделаем крушение! — произнес Дванов, а сам не знал,
что ему делать.
Паровоз трепетал от напряжения и размахивал всем корпусом, ища возможности
выброситься под откос от душащей его силы и неизрасходованной скорости. Иногда
Дванову казалось, что паровоз уже сорвался с рельсов, а вагоны еще не поспели, и он гибнет
в тихом прахе мягкой почвы, и Александр хватался за грудь, чтобы удержать сердце от
страха.
Когда поезд проскакивал стрелки и скрещения какой-то станции, Дванов видел, как
колеса выбивали огонь на крестовинах.
Потом паровоз опять тонул в темную глушь будущего пути и в ярость полного хода
машины. Закругления валили с ног паровозную бригаду, а вагоны сзади не поспевали
отбивать такт на скреплениях рельсов и проскакивали их с воем колес.
Помощнику, видно, надоела работа, и он сказал механику:
— Иван Палыч! Скоро Шкарино, давайте остановимся — воды возьмем! л, но
промолчал; Дванов догадался, что он забыл от утомления думать, и осторожно открыл
нижний кран тендера. Этим он хотел спустить остаток воды и заставить машиниста
прекратить ненужный бег. Но тот сам закрыл регулятор и отошел от окна. Лицо его было
спокойное, и он полез за табаком. Дванов тоже успокоился и завернул кран тендера.
Машинист улыбнулся и сказал ему:
— Зачем ты это делал? За нами белый броневик с Марьинского разъезда все время шел
— вот я и уходил!
Дванов не понимал:
— А теперь он что? Почему же вы после батареи не сдали хода, когда мы еще не
доехали до Марьинского разъезда?..
— Теперь бронепоезд отстал — можно потише, — ответил машинист. — Залезь на
дрова, погляди назад!
Александр влез на горку дров. Скорость все еще была велика, и ветер охлаждал тело
Дванова. Сзади было совсем темно, и только поскрипывали спешащие вслед вагоны.
— А до Марьина почему вы спешили? — опять допытывался Дванов.
— Нас же заметила батарея — она могла переменить прицел
— надо было подальше уйти! — объяснил машинист, но Дванов предположил, что он
испугался.
В Шкарино поезд остановился. Пришел комиссар и удивился рассказу механика. На
Шкарино было пусто, из колонки в паровоз медленно текла последняя вода. Подошел
какой-то местный человек и глухо, против ночного ветра, сообщил, что на Поворино казачьи