Page 149 - Доктор Живаго

— Вы продолжаете издеваться?
— И затем — доктор. Военный. А время военное. Это уже прямо по моей части.
Дезертир. Зеленые тоже уединяются в лесах. Ищут тишины. Основание?
— Дважды ранен и освобожден вчистую по негодности.
— Сейчас вы представите записку Наркомпроса или Наркомздрава, рекомендующую
вас как «вполне советского человека». Сейчас страшный суд на земле, милостивый государь,
существа из апокалипсиса с мечами и крылатые звери, а не вполне сочувствующие и
лояльные доктора. Впрочем, я сказал вам, что вы свободны, и не изменю своему слову. Но
только на этот раз. Я предчувствую, что мы еще встретимся, и тогда разговор будет другой,
берегитесь.
Угроза и вызов не смутили Юрия Андреевича. Он сказал:
— Я знаю все, что вы обо мне думаете. Со своей стороны вы совершенно правы. Но
спор, в который вы хотите втянуть меня, я мысленно веду всю жизнь с воображаемым
обвинителем и, надо думать, имел время притти к какому-то заключению. В двух словах
этого не скажешь. Позвольте мне удалиться без объяснений, если я действительно свободен,
а если нет — распоряжайтесь мною. Оправдываться мне перед вами не в чем.
Их прервало верещанье гудка. Телефонная связь была восстановлена.
— Спасибо, Гурьян, — сказал Стрельников, подняв трубку и дунув в нее несколько
раз. — Пришлите, голубчик, какого-нибудь провожатого товарищу Живаго. Как бы опять
чего-нибудь не случилось. И развильевскую уточку мне, пожалуйста, управление
транспортным чека в Развилье.
Оставшись один, Стрельников протелефонировал на вокзал:
— Мальчика тут провели, насовывает шапку на уши, а голова забинтована, безобразие.
Да. Подать медицинскую помощь, если нужно. Да, как зеницу ока, лично будете отвечать
передо мной.
Паек, если потребуется. Так. А теперь о делах. Я говорю, я не кончил. Ах, чорт, кто-то
третий затесался. Гурьян! Гурьян!
Разъединили.
«Может быть из моих приготовишек», — думал он, на минуту отложив попытку
докончить разговор с вокзалом. — «Вырос и бунтует против нас». — Стрельников мысленно
подсчитал года своего учительства и войны и плена, сойдется ли сумма с возрастом
мальчика. Потом через вагонное окно стал разыскивать в видневшейся на горизонте
панораме тот район над рекой, у выезда из Юрятина, где была их квартира. А вдруг жена и
дочь до сих пор там! Вот бы к ним! Сейчас, сию минуту! Да, но разве это мыслимо? Это ведь
из совсем другой жизни. Надо сначала кончить эту, новую, прежде чем вернуться к той,
прерванной.
Это будет когда-нибудь, когда-нибудь. Да, но когда, когда?

ВТОРАЯ КНИГА

ЧАСТЬ восьмая.
ПРИЕЗД

1

Поезд, довезший семью Живаго до этого места, еще стоял на задних путях станции,
заслоненный другими составами, но чувствовалось, что связь с Москвою, тянувшаяся всю
дорогу, в это утро порвалась, кончилась.
Начиная отсюда открывался другой территориальный пояс, иной мир провинции,
тяготевший к другому, своему, центру притяжения.