Page 70 - Доктор Живаго

обратно и объезжать эти места кружным проселком. Возчик не знал новой дороги. Они часа
два проплутали без толку. Перед рассветом путник с возницею приехали в селение,
носившее требуемое название. В нем ничего не слыхали о лазарете. Скоро выяснилось, что в
округе две одноименных деревни, эта и разыскиваемая. Утром они достигли цели. Когда
Гордон проезжал околицей, издававшей запах аптекарской ромашки и йодоформа, он думал,
что не будет заночевывать у Живаго, а, проведя день в его обществе, вечером выедет назад
на железнодорожную станцию к оставшимся товарищам. Обстоятельства задержали его тут
больше недели.

9

В эти дни фронт зашевелился. На нем происходили внезапные перемены. К югу от
местности, в которую заехал Гордон, одно из наших соединений удачной атакой отдельных
составлявших его частей прорвало укрепленные позиции противника. Развивая свой удар,
группа наступающих все глубже врезалась в его расположение. За нею следовали
вспомогательные части, расширявшие прорыв. Постепенно отставая, они оторвались от
головной группы. Это повело к её пленению. В этой обстановке взят был в плен прапорщик
Антипов, вынужденный к этому сдачею своей полуроты.
О нем ходили превратные слухи. Его считали погибшим и засыпанным землею во
взрывной воронке. Так передавали со слов его знакомого, подпоручика одного с ним полка
Галиуллина, якобы видевшего его гибель в бинокль с наблюдательного пункта, когда
Антипов пошел со своими солдатами в атаку.
Перед глазами Галиуллина было привычное зрелище атакующей части. Ей предстояло
пройти быстрыми шагами, почти бегом, разделявшее обе армии осеннее поле, поросшее
качающейся на ветру сухою полынью и неподвижно торчащим кверху колючим будяком.
Дерзостью своей отваги атакующие должны были выманить на штыки себе или забросать
гранатами и уничтожить засевших в противоположных окопах австрийцев. Поле казалось
бегущим бесконечным. Земля ходила у них под ногами, как зыбкая болотная почва. Сначала
впереди, а потом вперемежку вместе с ними бежал их прапорщик, размахивая над головой
револьвером и крича во весь, до ушей разодранный рот «ура», которого ни он, ни бежавшие
вокруг солдаты не слыхали. Через правильные промежутки бежавшие ложились на землю,
разом подымались на ноги и с возобновленными криками бежали дальше. Каждый раз
вместе с ними, но совсем по-другому, нежели они, падали во весь рост, как высокие деревья
при валке леса, отдельные подбитые и больше не вставали.
— Перелеты. Телефонируйте на батарею, — сказал встревоженный Галиуллин
стоявшему рядом артиллерийскому офицеру. — Да нет. Они правильно делают, что
перенесли огонь поглубже.
В это время атакующие подошли на сближение с неприятелем.
Огонь прекратили. В наставшей тишине у стоявших на наблюдательном заколотились
сердца явственно и часто, словно они были на месте Антипова и, как он, подведя людей к
краю австрийской щели, в следующую минуту должны были выказать чудеса находчивости
и храбрости. В это мгновение впереди один за другим взорвались два немецких
шестнадцатидюймовых снаряда.
Черные столбы земли и дыма скрыли все последующее.
— Йэ алла! Готово! Кончал базар! — побледневшими губами прошептал Галиуллин,
считая прапорщика и солдат погибшими.
Третий снаряд лег совсем около наблюдательного. Низко пригибаясь к земле, все
поспешили убраться с него подальше.
Галиуллин спал в одном блиндаже с Антиповым. Когда в полку примирились с
мыслью, что он убит и больше не вернется, Галиуллину, хорошо знавшему Антипова,
поручили взять на хранение его имущество для передачи в будущем его жене,
фотографические карточки которой во множестве попадались среди вещей Антипова.