Page 196 - Собрание рассказов

вернуться в дом, но так как лакей сказал совершенно определенно, что повозка со станции
уже приехала, я подумала, что посыльный прошел в конец лужайки, где рабочие уже начали
выкорчевывать под театр старые виноградники. Когда я была почти у склона, что-то
заставило меня обернуться. Между мной и освещенным крыльцом, согнувшись, прыгал на
одной ноге какой-то человек, и я с ужасом поняла, что он стаскивает с себя брюки.
Я стала звать на помощь мужа. Как только я закричала, человек высвободил вторую
ногу и бросился ко мне; в одной руке у него был какой-то плоский, квадратный предмет, в
другой он держал нож (было видно, как свет с крыльца зловеще мерцал на длинном лезвии).
Я кинулась к лесу.
Я не знала, куда бегу. Просто бежала что есть сил. Потом я очутилась в старом
винограднике, среди лоз — оказывается, я бежала в противоположную от дома сторону.
Я слышала, как этот человек мчался за мной, и вдруг он стал издавать какие-то
странные звуки — будто ребенок дудел в игрушечную дудку. Но я скоро поняла, что это его
дыхание вырывается через зажатое в зубах лезвие.
Вдруг что-то нагнало меня и, с ужасным треском ломая кустарник, промчалось мимо.
Промчалось так близко, что я увидела рога и горящие глаза огромного зверя, в котором тут
же признала принадлежащего Карлтону — мистеру Ван Даймингу — племенного
даремского быка; животное это настолько опасно, что мистер Ван Дайминг всегда
привязывает его цепью. Теперь бык был на свободе; он пролетел мимо и помчался дальше,
отрезая мне путь вперед, а дорогу назад загораживал этот сумасшедший с ножом. Я была в
отчаянном положении и, прижавшись спиной к дереву, стала звать на помощь».
— А каким же образом бык сорвался? — спросил я.
Пока я читал, он следил за мной так, словно я — школьный учитель и проверяю его
сочинение.
— Еще мальчишкой я распространял «Полицейскую газету», а за это давали разные
премии. Мне досталось небольшое приспособление — любой замок можно было открыть. Я
им не пользуюсь, хотя и ношу в кармане, вроде амулета. В тот вечер оно тоже было со мной.
Он посмотрел на стол, на газету.
— Люди ведь рассказывают то, что увидели, неважно — показалось им это или на
самом деле было. Вот и вам приходится верить всему, чему поверили они. Но в этой газете
не написано ни слова, как она скинула туфли, чтоб было легче бежать (я споткнулся об одну
из них и чуть шею себе не сломал), и как у нее внутри что-то ёкало, точно у ломовой лошади,
а чуть она начнет сбавлять ход, я дудел, и она опять припускала.
Я даже стал отставать, с папкой-то в руках, да еще с дудкой — никак я не мог к ней
приноровиться. Наверное, все потому, что не было времени на тренировку, да и бежать
пришлось без передышки. Потом я бросил папку и подбегаю к тому месту, где она стоит, а
этот самый бык носится вокруг, трогать ее не трогает, только носится — шум стоит
страшный, а она прижалась спиной к дереву и шепчет: «Карлтон, Карлтон», точно боится
кого разбудить.
Дальше в газете говорилось:
«Я стояла, прижавшись к дереву, зная, что бык в любую минуту может меня заметить.
Поэтому я и перестала кричать. Но вот этот человек подошел ближе и я впервые смогла
рассмотреть его. Когда он остановился передо мной, я на какое-то мгновение, с ужасом и
вместе с тем с радостью, подумала: мистер Ван Дайминг. „Карлтон!“ — позвала я.
Никакого ответа. Он пригнулся, и я снова увидела у него нож. „Карлтон!“ — закричала
я. А он бормочет: „Вот черт, никак не получается“ — и что-то делает с этим ужасным ножом.
„Карлтон! — закричала я. — Ты с ума сошел!“
Он поднял голову. Я поняла, что это совсем не муж, что я оказалась во власти сразу и
какого-то сумасшедшего, маньяка, и взбесившегося быка. Тут он снова поднес нож к губам и
подул на него — раздался жуткий, пронзительный визг. Я потеряла сознание».

IV