Page 104 - Колымские рассказы
P. 104

задремал.
                — Пора, пора, — тряс меня за плечо дневальный. — Иди — покурить принеси, не забудь.

                Я постучал в дверь дома, где жил уполномоченный. Загремели щеколды, замки,
                множество щеколд и замков, и кто-то невидимый крикнул из-за двери:

                — Ты кто?
                — Заключенный Андреев по вызову.

                Раздался грохот щеколд, звон замков — и все замолкло.
                Холод забирался под бушлат, ноги стыли. Я стал колотить буркой о бурку — носили мы
                не валенки, а стеганые, шитые из старых брюк и телогреек ватные бурки.
                Снова загремели щеколды, и двойная дверь открылась, пропуская свет, тепло и музыку.

                Я вошел. Дверь из передней в столовую была не закрыта — там играл радиоприемник.
                Уполномоченный Романов стоял передо мной. Вернее, я стоял перед ним, а он,
                низенький, полный, пахнущий духами, подвижный, вертелся вокруг меня, разглядывая
                мою фигуру черненькими быстрыми глазами.

                Запах заключенного дошел до его ноздрей, и он вытащил белоснежный носовой платок и
                встряхнул его. Волны музыки, тепла, одеколона охватили меня. Главное — тепла.
                Голландская печка была раскалена.

                — Вот и познакомились, — восторженно твердил Романов, передвигаясь вокруг меня и
                взмахивая душистым платком. — Вот и познакомились. Ну, проходи. — И он открыл
                дверь в соседнюю комнату — кабинетик с письменным столом, двумя стульями.
                — Садись. Ни за что не угадаешь, зачем я тебя вызвал. Закуривай.

                Он порылся в бумагах на столе.
                — Как твое имя? Отчество?

                Я сказал.
                — А год рождения?

                — Тысяча девятьсот седьмой.
                — Юрист?

                — Я, собственно, не юрист, но учился в Московском университете на юридическом во
                второй половине двадцатых годов.

                — Значит, юрист. Вот и отлично. Сейчас ты сиди, я позвоню кое-куда, и мы с тобой
                поедем.

                Романов выскользнул из комнаты, и вскоре в столовой выключили музыку и начался
                телефонный разговор.
                Я задремал, сидя на стуле. Даже сон какой-то начал сниться. Романов то исчезал, то
                опять возникал.
                — Слушай. У тебя есть какие-нибудь вещи в бараке?

                — Все со мной.
                — Ну, вот и отлично, право, отлично. Машина сейчас придет, и мы с тобой поедем.
                Знаешь, куда поедем? Не угадаешь! В самый Хаттынах, в управление! Бывал там? Ну, я
                шучу, шучу…

                — Мне все равно.
   99   100   101   102   103   104   105   106   107   108   109