Page 228 - Живые и мертвые

Вытягиваясь «смирно», Синцов подумал о стоявшем тут же рядом Малинине. «Почему
так: я получаю, а Малинин – нет? И даже не заикнешься ему об этом: начнешь говорить – не
даст кончить!»
– Старший лейтенант Рябченко! Подойдите, примите награду, – прозвучал голос
генерала.
И Рябченко, разбрасывая полы шинели, сделал три быстрых шага и встал перед
генералом, закинув вверх побледневшее лицо с выглядывавшими из-под сбитой набекрень
ушанки рыжими полубачками.
Караулов получал награду предпоследним, а Синцов – последним. Когда генерал
выкрикнул Караулова, прочел приказ Военного совета и поздравил его, у Караулова лоб
покрылся испариной от волнения.
– Очень рад за вас, Караулов! – сказал генерал, подсовывая поудобнее руку под
гимнастерку Караулова, чтобы привинтить ему орден Красного Знамени. – И рад, что
именно я вам этот орден вручаю! Шесть лет, половину вашей солдатской службы, мы с вами
вместе служили и вместе каждый год ждали: вот-вот война… И вот вы уже лейтенант, и
боевой орден у вас на груди. Приятно за нашу дивизию!
У Караулова даже губы задрожали, когда он это услышал, и Синцов, вызванный в свою
очередь, выйдя вперед, еще чувствовал за своей спиной тяжелое дыхание взволнованного
Караулова.
Генерал прочел приказ. Синцов стоял «смирно», и адъютант так, словно он сам не мог
поднять руки, расстегнул ему крючки на полушубке и ножичком проткнул дырку в
гимнастерке. Генерал взял Красную Звезду, положил ее на ладонь, не спеша отвинтил гайку
и, просунув под гимнастерку Синцова холодную, застывшую на морозе руку, стал
привинчивать Звезду.
В эту минуту Синцов увидел его лицо совсем близко от себя и вспомнил, как впервые
увидел его в каске и в мокрой плащ-палатке на плечах в октябре в Дорохове, когда он
приехал отбирать себе в дивизию пополнение и в ответ на вопрос: кто пойдет? – весь
коммунистический батальон шагнул ему навстречу.
Привинтив орден, генерал отступил на полшага и протянул Синцову маленькую
крепкую руку.
– Поздравляю! – сказал он, снизу вверх посмотрев на Синцова. – В дивизии с какого
дня?
– С девятнадцатого октября, с московским пополнением прибыл.
– Из Фрунзенского коммунистического батальона! – с оттенком гордости напомнил
Малинин.
– Хорошее было пополнение, – похвалил генерал и снова поднял глаза на Синцова. –
Коммунист?
– Да! – сказал Синцов и встретился глазами с Малининым.
Нет, напрасно Малинин так на него посмотрел: сейчас он ничего не добавит к этому, ни
о чем не попросит! Не то место и не тот случай. А что он ответил «да!», то как же иначе?
Пусть комиссар батальона поправит его, если это не так.
Но Малинин не поправил его, и он, сделав три шага назад, стал обратно в строй
награжденных.
Генерал, оглядев их, забросил руки за спину, перевел взгляд на Баглюка, потом снова
на награжденных и, еще секунду помедлив, сказал, что дивизия до сих пор с честью
выполняла все приказы командования, но впереди еще более ответственные задания и он
уверен, что награжденные сегодня товарищи так же, как и все другие бойцы и командиры
дивизии, с честью выполнят их.
– А пока, на сегодня, – в узких глазах генерала шевельнулись огоньки, – есть одна
маленькая задача…
Баглюк, уже побывавший при награждении в двух других батальонах и знавший, что
предстоит, тяжко переступил с ноги на ногу и набычил свою крутолобую, большую голову.