Page 258 - Живые и мертвые

поймавших их бойцов:
– Я так располагаю, товарищ генерал, что это из фейеркоманды поджигатели,
заблукали в последнюю минуту и сховались.
– Цайген зи ирэ хенде! – строго сказал Серпилин.
Один из немцев отшатнулся, не понимая, чего от него требуют. Другой остался
неподвижным.
– Покажите мне руки, – еще раз повторил по-немецки Серпилин, делая шаг вперед.
Немец испуганно протянул ему руки. Стоявший рядом боец хотел даже оттолкнуть
немца: чего он сует руки в нос генералу? Но Серпилин остановил его.
– Ун ду? – И Серпилин, нагнувшись с высоты своего роста к рукам второго немца,
понюхал их.
У обоих руки пахли керосином. Оба молчали. Один мелко трясся, другой окаменел от
отчаяния и неотвратимости смерти.
– Расстреляйте их к чертовой матери! – сказал Серпилин и, отвернувшись, пошел к
саням.
На дороге показались фигуры людей, шедших против ветра, закрываясь руками. Один,
прибавив шагу, побежал к Серпилину, и сразу же его догнал другой. Это были начальник
связи дивизии и командир комендантской роты.
– Наконец-то прибыли! – недовольно сказал Серпилин начальнику связи. – Лучше
поздно, чем никогда! Тяните сюда связь! Завтра, глядя по обстановке, по крайней мере с
полдня, КП тут будет! И как только свяжетесь, сообщите Ртищеву, что я буду находиться
под Воскресенским, пока не возьмем. Как Ртищев, уже в дороге?
– Никак нет, товарищ генерал, – с запинкой ответил начальник связи. – Штаб в дороге,
а полковник Ртищев на мине подорвался.
– Ранен? – быстро спросил Серпилин. – Вывезли его?
– На месте убит, товарищ генерал.
– Ох ты, пропасть! – с досадой хлопнул себя руками по задубевшему полушубку
Серпилин.
Как он ни гнал от себя эту мысль, но с первой же встречи ему все казалось, что этот
Ртищев с его печальными глазами не жилец на белом свете, что убьют его; в глазах читал – и
вот накликал! Так-таки убили! Всего на неделю и пережил своего командира дивизии…
Ему было жалко Ртищева и было не по себе от верности собственного предчувствия.
Но спросил он только одно:
– Кто заступил? Шишкин?
– Да.
– Передайте ему все, что я вам сказал. А вы, Рыбаков, – повернулся Серпилин к
командиру комендантской роты, – давайте к Воскресенскому! Люди замерзли сильно?
– Сильно, товарищ генерал!
Подходившие бойцы сгрудились за спиной командира роты. Это был резерв
Серпилина, еще ни вчера, ни сегодня не участвовавший в бою.
– Пятнадцать минут на обогрев – и двигайтесь к Воскресенскому!
– А куда идти? – спросил командир комендантской роты; он думал, что они уже дошли
до места, а теперь снова надо было идти вперед.
– Куда идти? Туда, где зарево, где бой идет!
– А по какой дороге? – все еще не совладав с собой, по-прежнему расстроенно спросил
командир роты.
– А ни по какой дороге. Вон там зарево – ориентир! На него идите! И не
задерживайтесь. Я вас там ждать буду, – сказал Серпилин и, подходя к саням, услышал, как
близко, за домом, ударила винтовка раз и другой… Это расстреливали немцев из
фейеркоманды.
«Надо будет написать… Теперь уже не только жене Орлова, а и жене Ртищева… Вот
как быстро все это делается… – горько подумал Серпилин. Уже сидя в санях, он еще раз