Page 260 - Живые и мертвые

выполнил приказа, уперся в это чертово Воскресенское, попробовал обойти его и слева и
справа, не сумел, опять уперся, положил в лобовых атаках людей и поздно, не сразу бросил
батальон в тот глубокий обход, который нужен по обстановке. Но теперь уже надо было
выдержать характер и дождаться или Баглюка, или пушек, а еще лучше – и того и другого.
Хотя сам Серпилин весь день занимался тем, что толкал вперед Баглюка и других
командиров полков, но сейчас, когда приехали толкать его самого, это было ему не по душе.
И он не скрыл этого, злясь и на самого себя и на Максимова с его глупым вопросом: «Ну как,
скоро?»
– Населенные пункты брать – не яйца варить, товарищ начальник политотдела армии, –
сказал он Максимову. – Три минуты – всмятку, пять минут – вкрутую! Если б одни мы
стреляли, тогда все можно до минуты рассчитать… А тут еще немцы, черт их дери, тоже
стреляют!
И, как бы в подтверждение его слов, немецкая ротная мина хлопнулась впереди, за сто
метров от будки.
– А что не атакуете, чего ждете? – напористо спросил Максимов. Его не задел ответ
Серпилина, но он горел желанием, чтобы это Воскресенское было взято с его приездом сюда,
и готов был сделать что угодно – хоть сейчас же самому поднять людей и пойти с ними в
атаку!
– Одним батальоном обхожу, – сказал Серпилин. – Но люди усталые, метель, идут,
сколько хватает сил. Жду, пока выйдут на дорогу в тылу у немцев.
– А где Пермяков? – спросил Максимов о комиссаре дивизии. – В других полках?
– Нет, здесь, все мы здесь… Нам бы это Воскресенское взять, мать его так… –
выругался Серпилин. – В нем весь фокус. Как возьмем, сразу и перед другими полками все
посыплется! За артиллерией комиссар поехал, артиллерию у нас метель съела. В ноги
поклонюсь, только бы пушки мне приволок!
– Значит, хорошо сработались? – спросил Максимов.
– Делаем каждый что может, – ответил Серпилин и сердито ткнул рукой в сторону
горевшей станции: – Сволочь только может не сработаться в такой обстановке, а мы с ним,
слава богу, не сволочи! Когда начальники не срабатываются, на этом солдаты гибнут!
– Железнодорожная школа горит! – вдруг печально крикнул человек, пришедший
вместе с Максимовым и сперва державшийся поодаль, а сейчас вышедший вперед и
смотревший из-под руки на пожарище.
– Вы там поосторожней из-за будки-то высовывайтесь… не ровен час, резанет миной! –
крикнул ему Серпилин.
Сначала он подумал, что Максимов взял с собой кого-нибудь из инструкторов
политотдела, но сейчас узнал в этом неосторожном человеке секретаря райкома. Утром они
мельком виделись в только что взятом городе; станция тоже относилась к его району, и
секретарь спрашивал у него, когда он рассчитывает взять Воскресенское. Было это утром
сегодня. «Да неужели всего-навсего сегодня?»
– Не узнал вас сначала, – сказал Серпилин. – Богатым быть!
– Не похоже… – глядя на пожар, невесело отозвался секретарь райкома и, не утерпев,
опять вылез на открытое место, чтоб лучше разглядеть новый, только что вспыхнувший
столб пламени. – На товарной пакгаузы зажгли… второй и четвертый! – снова горестно
выкрикнул он.
– Напросился со мной, – сказал Максимов. – Думал, что уже… – Он не договорил и
спросил Серпилина тихо, шепотом: – Федор Федорович, когда станцию думаешь взять?
Серпилин посмотрел на часы.
– Жду Баглюка. Через полчаса должен выйти на шоссе… Должен, – повторил он.
– Ну, этот все, что сможет, сделает! – сказал Максимов.
– А кто его знает, сколько и кто может? – сказал Серпилин. – Может, он и сделает все,
что он может, а другой на его месте смог бы и больше и быстрей! Я вот тоже делал сегодня
все, что мог, – так считал. А может, другой на моем месте уже взял бы это Воскресенское!