Page 84 - Мастер и Маргарита

Сзади кресла, на полу, лежали две перекрещенные тени, одна погуще и почернее,
другая слабая и серая. Отчетливо была видна на полу теневая спинка кресла и его
заостренные ножки, но над спинкою на полу не было теневой головы Варенухи, равно как
под ножками не было ног администратора.

«Он не отбрасывает тени!» — отчаянно мысленно вскричал Римский. Его ударила
дрожь.
Варенуха воровато оглянулся, следуя безумному взору Римского, за спинку кресла и
понял, что он открыт.
Он поднялся с кресла (то же сделал и финдиректор) и отступил от стола на шаг, сжимая
в руках портфель.
— Догадался, проклятый! Всегда был смышлен, — злобно ухмыльнувшись совершенно
в лицо финдиректору, проговорил Варенуха, неожиданно отпрыгнул от кресла к двери и
быстро двинул вниз пуговку английского замка. Финдиректор отчаянно оглянулся, отступая
к окну, ведущему в сад, и в этом окне, заливаемом луною, увидел прильнувшее к стеклу лицо
голой девицы и ее голую руку, просунувшуюся в форточку и старающуюся открыть нижнюю
задвижку. Верхняя уже была открыта.
Римскому показалось, что свет в настольной лампе гаснет и что письменный стол
наклоняется. Римского окатило ледяной волной, но, к счастью для себя, он превозмог себя и
не упал. Остатка сил хватило на то, чтобы шепнуть, но не крикнуть:
— Помогите…
Варенуха, карауля дверь, подпрыгивал возле нее, подолгу застревая в воздухе и качаясь
в нем. Скрюченными пальцами он махал в сторону Римского, шипел и чмокал, подмигивая
девице в окне.
Та заспешила, всунула рыжую голову в форточку, вытянула сколько могла руку,
ногтями начала царапать нижний шпингалет и потрясать раму. Рука ее стала удлиняться, как
резиновая, и покрылась трупной зеленью. Наконец зеленые пальцы мертвой обхватили
головку шпингалета, повернули ее, и рама стала открываться. Римский слабо вскрикнул,
прислонился к стене и портфель выставил вперед, как щит. Он понимал, что пришла его
гибель.
Рама широко распахнулась, но вместо ночной свежести и аромата лип в комнату
ворвался запах погреба. Покойница вступила на подоконник. Римский отчетливо видел пятна
тления на ее груди.
И в это время радостный неожиданный крик петуха долетел из сада, из того низкого
здания за тиром, где содержались птицы, участвовавшие в программах. Горластый
дрессированный петух трубил, возвещая, что к Москве с востока катится рассвет.
Дикая ярость исказила лицо девицы, она испустила хриплое ругательство, а Варенуха у
дверей взвизгнул и обрушился из воздуха на пол.
Крик петуха повторился, девица щелкнула зубами, и рыжие ее волосы поднялись
дыбом. С третьим криком петуха она повернулась и вылетела вон. И вслед за нею,
подпрыгнув и вытянувшись горизонтально в воздухе, напоминая летящего купидона,
выплыл медленно в окно через письменный стол Варенуха.
Седой как снег, без единого черного волоса старик, который недавно еще был Римским,
подбежал к двери, отстегнул пуговку, открыл дверь и кинулся бежать по темному коридору.
У поворота на лестницу он, стеная от страха, нащупал выключатель, и лестница осветилась.
На лестнице трясущийся, дрожащий старик упал, потому что ему показалось, что на него
сверху мягко обрушился Варенуха.
Сбежав вниз, Римский увидел дежурного, заснувшего на стуле у кассы в вестибюле.
Римский пробрался мимо него на цыпочках и выскользнул в главную дверь. На улице ему
стало несколько легче. Он настолько пришел в себя, что, хватаясь за голову, сумел
сообразить, что шляпа его осталась в кабинете.