Page 5 - Олеся

– А теперь к ней разве никто не ходит: погадать там или зелья какого-нибудь
попросить?
– Бабы бегают, – пренебрежительно уронил Ярмола.
– Ага! Значит, все-таки известно, где она живет?
– Я не знаю… Говорят люди, что где-то около Бисова Кута она живет… Знаете –
болото, что за Ириновским шляхом. Так вот в этом болоте она и сидит, трясьця ее матери.
«Ведьма живет в каких-нибудь десяти верстах от моего дома… настоящая, живая,
полесская ведьма!» Эта мысль сразу заинтересовала и взволновала меня.
– Послушай, Ярмола, – обратился я к полесовщику, – а как бы мне с ней
познакомиться, с этой ведьмой?
– Тьфу! – сплюнул с негодованием Ярмола. – Вот еще добро нашли.
– Добро или недобро, а я к ней все равно пойду. Как только немного потеплеет, сейчас
же и отправлюсь. Ты меня, конечно, проводишь?
Ярмолу так поразили последние слова, что он даже вскочил с полу.
– Я?! – воскликнул он с негодованием. – А и ни за что! Пусть оно там бог ведает что, а
я не пойду.
– Ну вот, глупости, пойдешь.
– Нет, панычу, не пойду… ни за что не пойду… Чтобы я?! – опять воскликнул он,
охваченный новым наплывом возмущения. – Чтобы я пошел до ведьмачьего кубла? Да пусть
меня бог боронит. И вам не советую, паныч.
– Как хочешь… а я все-таки пойду. Мне очень любопытно на нее посмотреть.
– Ничего там нет любопытного, – пробурчал Ярмола, с сердцем захлопывая печную
дверку.
Час спустя, когда он, уже убрав самовар и напившись в темных сенях чаю, собирался
идти домой, я спросил:
– Как зовут эту ведьму?
– Мануйлиха, – ответил Ярмола с грубой мрачностью.
Он хотя и не высказывал никогда своих чувств, но, кажется, сильно ко мне привязался;
привязался за нашу общую страсть к охоте, за мое простое обращение, за помощь, которую я
изредка оказывал его вечно голодающей семье, а главным образом за то, что я один на всем
свете не корил его пьянством, чего Ярмола терпеть не мог. Поэтому моя решимость
познакомиться с ведьмой привела его в отвратительное настроение духа, которое он выразил
только усиленным сопением да еще тем, что, выйдя на крыльцо, из всей силы ударил ногой в
бок свою собаку – Рябчика. Рябчик отчаянно завизжал и отскочил в сторону, но тотчас же
побежал вслед за Ярмолой, не переставая скулить.

III

Дня через три потеплело. Однажды утром, очень рано, Ярмола вошел в мою комнату и
заявил небрежно:
– Нужно ружья почистить, паныч.
– А что? – спросил я, потягиваясь под одеялом.
– Заяц ночью сильно походил: следов много. Может, пойдем на пановку?
Я видел, что Ярмоле не терпится скорее пойти в лес, но он скрывает это страстное
желание охотника под напускным равнодушием. Действительно, в передней уже стояла его
одностволка, от которой не ушел еще ни один бекас, несмотря на то что вблизи дула она
была украшена несколькими оловянными заплатами, положенными в тех местах, где
ржавчина и пороховые газы проели железо.
Едва войдя в лес, мы тотчас же напали на заячий след: две лапки рядом и две позади,
одна за другой. Заяц вышел на дорогу, прошел по ней сажен двести и сделал с дороги
огромный прыжок в сосновый молодняк.
– Ну, теперь будем обходить его, – сказал Ярмола. – Как дал столба, так тут сейчас и