Page 379 - Петр Первый

палаток выскакивали солдаты, – застегивая кафтаны и пуговицы на гетрах, закладывая
за уши длинные волосы, висевшие из-под треухов, – строились в две линии. Пушкари с
криками вытаскивали пушки и поворачивали их в сторону ревельской дороги. Верховые
гнали табуны обозных лошадей с лугов в лагерь, за телеги.

Шведы со стен с изумлением смотрели на отчаянный беспорядок в русском лагере. По
наружной каменной лестнице на воротную башню поднялся генерал Горн с непокрытой
головой и уставил подзорную трубу на ревельскую дорогу. Оттуда донеслись два
пушечных выстрела, через минуту – снова два выстрела и так до шести раз. Тогда шведы
поняли, что это сигналы приближающегося Шлиппенбаха, и сейчас же с бастиона
Глория они ответили королевским паролем из двадцати одной пушки. На всех кирках
города празднично задребезжали колокола. За много дней осады суровый генерал Горн в
первый раз сморщил усмешкой губы свои, увидя, как по ту сторону шанцев перед
строящимися в две линии московскими войсками по-козлиному поскакивает на белом
коне разнаряженный Меньшиков, нахальнейший изо всех русских. Будто и на самом
деле опытный полководец, он взмахом шпаги приказывает задней линии солдат
повернуться лицом к крепости, и они бегом, как стадо, побежали и заняли места в
шанцах за частоколами. Вот он поднял коня на дыбы и поскакал вдоль передней линии
солдат, стоящих лицом к ревельской дороге. Все было понятно умудренному годами и
славными битвами генералу Горну: этот петух в красном плаще и страусовых перьях
сейчас сделает непоправимую глупость, – поведет растянувшуюся редкую линию своей
пехоты навстречу железным кирасирам Шлиппенбаха, который засыплет ее ядрами,
разрежет, растопчет и уничтожит. Генерал Горн потянул волосатыми ноздрями воздух.
Двенадцать эскадронов конницы и четыре батальона пехоты стояли у него у запертых
ворот, чтобы при появлении Шлиппенбаха кинуться с тылу на русских.
Меньшиков, будто торопясь навстречу смерти, безо всякой надобности сорвал с себя
шляпу и, махая ею, заставил все батальоны, идущие беглым шагом – в хвост за его
красующейся лошадкой, кричать «ура». Крик долетел до нарвских стен, и опять старик
Горн усмехнулся. Из соснового леса, куда двигались батальоны Меньшикова, начали
выскакивать русские всадники, подгоняемые ружейными выстрелами. И, наконец,
повсюду из-за сосен, во всей красе, плечо к плечу, как на параде, уставя перед собой
ружья со всунутыми в дуло багинетами, вышли гвардейские роты Шлиппенбаха. Второй
ряд их бегло, с ходу, стрелял через головы первого ряда, в третьем ряду заряжали ружья
и подавали стреляющим. Плескались высоко поднятые желтые королевские знамена.
Старик Горн на минуту оторвался от подзорной трубы, вынул из лядунки полотняный
платок, встряхнул его и провел по глазам. «Боги войны!» – пробормотал он…
Меньшиков, придерживая шляпу, помчался перед фронтом и остановил свои батальоны.
На фланги к нему скакали – в упряжках по шести коней – пушки и двуконные зарядные
ящики. Русские артиллеристы были расторопны, – кое-чему научились за эти годы. До
блеска начищенные пушки – по восьми на каждом фланге – ловко завернули жерлами на
шведов (упряжки были отцеплены и ускакали в сторону) и враз выбросили плотные
белые дымы, – что указывало на доброе качество пороха. Шведы не успели пройти и двух
десятков шагов, как пушки снова рявкнули по ним. Старик Горн начал мять в руке
платок, – такая скорострельность была удивительна. Шведы остановились. Что за черт!
Непохоже на Шлиппенбаха – смутиться пушечной стрельбой! Или он хочет пропустить
вперед кирасир для атаки, или поджидает свою артиллерию? Горн водил зрительной
трубой, ища Шлиппенбаха, но мешал дым, все гуще застилавший поле битвы. Ему даже
показалось, что шведы заколебались под градом картечи… Но он выжидал… Наконец-
то! – из лесу выдвинулись шведские пушки с желтыми лафетами и начали могучий
разговор… Тогда, – это он увидел ясно, – смешались ряды Меньшикова… Пора!.. Горн
отвернул от трубы сморщенное лицо и,„показывая до десен желтые зубы, сказал своему
помощнику полковнику Маркварту:
– Приказываю: отворить ворота и атаковать правое крыло русских.

Загромыхали мосты, разом из четырех ворот выехали эскадроны кирасир, за ними бегом
– пехота. Полковник Маркварт вел построенный клином нарвский гарнизон так, чтобы –
с налету перескочив через русские частоколы и рогатки – ударить Меньшикова с тылу во
фланг, прижать его к Шлиппенбаху и раздавить в железных объятиях.
То, что увидел Горн в подзорную трубу, вначале порадовало его, затем – смутило. Отряд
полковника Маркварта быстро, без больших потерь, разметав русские рогатки, перелез