Page 380 - Петр Первый

через частоколы и оказался по ту сторону шанцев. Вслед за ним из ворот вышли – пешие
и на телегах – нарвские жители, чтобы грабить русский лагерь. Беспорядочно палящие
из ружей батальоны Меньшикова неожиданно начали делать малопонятное
передвижение: их правый фланг, на который устремился Маркварт, со всей
поспешностью начал отступать к своим палисадам и рогаткам, левый же – дальний – с
такой же поспешностью кинулся к шведам Шлиппенбаха, как бы намереваясь сдаваться
в плен. Пушки с обеих сторон внезапно замолкли. Блестяще атакующий Маркварт
оказался в чистом поле, в развилке между войсками Меньшикова и Шлиппенбаха.
Отсвечивающие панцирями эскадроны его кирасир начали сдерживать коней,
разворачиваться в полудугу и остановились в нерешимости. Остановилась и
подбежавшая к ним пехота…
– Ничего не понимаю! Что случилось, черт бы взял этого Маркварта! – закричал Горн.
Стоящий около адъютант Бистрем ответил:

– Я также не совсем понимаю, господин генерал.

Затем, все более торопливо водя трубой, Горн увидел Меньшикова, – этот петух во весь
конский мах скакал к шведам. Зачем? В плен? Узнав его, наперерез ему припустился
Маркварт с двумя кирасирами. Но Меньшиков опередил и на травянистом пригорке
соскочил с коня около кучки офицеров, – судя по их епанчам и по желтому – со
вздыбленным львом – знамени, это был штаб Шлиппенбаха… Но где же сам
Шлиппенбах? Еще движение трубой, и Горн увидел, как Маркварт, подскакавший в
погоне за Меньшиковым к той же кучке офицеров, странно замахал рукой, будто
защищаясь от призрака, и попытался повернуть, но к нему подбежали и стащили с
седла… На бугор поднимался всадник на большой вислоухой лошади, – знамя склонилось
к нему. Это мог быть только Шлиппенбах… Слеза замутила глаз старику Горну, он
сердито согнал ее и вжал медный окуляр в глазницу. Всадник на вислоухой лошади не
был похож на Шлиппенбаха… Он походил больше всего…

– Господин генерал, измена! – шепотом проговорил адъютант Бистрем.

– Вижу и без вас, что это царь Петр, наряженный в шведский мундир… Меня изрядно
провели за нос, понимаю и без вашей помощи… Прикажите подать мне кирасу и
шпагу… – Генерал Горн оставил теперь уже бесполезную подзорную трубу и, как
молодой, побежал по крутой лестнице с воротной башни.
Там на поле машкерадного боя началось то, что и должно было случиться, когда
военачальника проводят за нос. Наряженные шведами семеновцы и ингерманландцы,
драгуны Асафьева и Горбова, скрывавшиеся до времени в лесу, с другой стороны
батальоны Меньшикова кинулись со всей фурией с двух сторон на шведов несчастного
Маркварта, – который, отдав царю Петру шпагу, бросив каску на траву, стоял на бугре
среди русских офицеров, в стыде и отчаянии опустив голову, чтобы не видеть, как гибнет
его блестящий отряд, составлявший по крайней мере треть нарвского гарнизона.

Кирасиры его, прикрывавшие пехоту, некоторое время отступали, не теряя строя,
огрызаясь короткими наездами. Но когда на них с тылу, из березовой рощи, помчался с
драгунскими эскадронами полковник Рен, сидевший там в засаде, – началась свалка.
Стрельба прекратилась. Только слышались яростные взвизги русских, рубящих сплеча,
хриплые вскрики гибнущих шведов, лязг шпаг о кирасы и шлемы. Взвивались
грызущиеся кони. Упало королевское знамя. Выскочившие из свалки отдельные
всадники скакали, как ослепшие, по лугу, сшибались, размахнув руки, валились… Все
русское войско вылезло на шанцы, как на масленицу, когда народ сбегается глядеть на
травлю медведя… Солдаты улюлюкали, приплясывали, кидали вверх треухи. Только
небольшой части шведского отряда удалось пробиться к Нарве. Все, что мог сделать
генерал Горн, – это отстоять ворота, чтобы русские с налету не ворвались в город.
Выехавшие грабить жители метались на телегах перед рвом. Солдаты перескакивали
через палисад и сгоряча, не боясь стрельбы со стен, похватали немало нарвских
жителей с телегами и лошадьми, привели их в лагерь для продажи господам офицерам.
Вечером в большом шатре у Меньшикова был веселый ужин. Пили огненный ром
адмирала де Пру, ели ревельскую ветчину и мало кем еще виденную – копченую
камбалу. Рыбка пованивала, но была хороша. Александру Даниловичу отбили всю спину,
выпивая за его хитроумие. «Поставил премудрому Горну изрядный нос! Истинно ты
именинник сегодня!» – басил, подскакивая плечами от смеха, сильно выпивший Петр