Page 63 - Петр Первый

страху… Гуси тощие, куры синие, мука в комках…
– Ты чего привез? Ты чего мне привез, пес паршивый! – неистово закричал Волков. –
Воруете! Заворовались! – Дернул из воза кнут и начал стегать Ивашку. Тот стоял без
шапки, не уклонялся, только моргал. Хитрый был мужик, – понял: пронесло беду, пускай
постегает, через полушубок не больно…
Кнут переломился в черенке. Волков, разгораясь, схватил Ивашку за волосы. В это время
от дворца быстро подбегали двое в военных кафтанах. Ивашка подумал: «На подмогу
ему, ну – пропал…» Передний, – что пониже ростом, – вдруг налетел на Волкова, ударил
его в бок… Господин едва не упал, выпустив Ивашкины волосы. Другой, что повыше, –
синеглазый, с длинным лицом, громко засмеялся… И все трое начали спорить, лаяться…
Ивашка испугался не на шутку, опять стал на колени… Волков шумел:
– Не потерплю бесчестья! Оба мои холопы! Прикажу бить их без пощады… Мне царь – не
указка…
Тогда синеглазый, прищурясь, перебил его:

– Постой, постой, – повтори-ка… Тебе царь – не указка? Алеша, слышал противные слова?
(Ивашке.) Слышал ты?

– Постой, Александр Данилыч… – Гнев сразу слетел с Васьки Волкова. – В беспамятстве
я проговорил слова, ей-ей в беспамятстве… Ведь мой же холоп меня же чуть не до
смерти…

– Пойдем к Петру Алексеевичу, там разберемся…

Алексашка зашагал к дворцу, Волков – за ним, – на полпути стал хватать за рукав.
Третий не пошел за ними, остался около воза и тихо сказал Ивашке:
– Батя, ведь это я… Не узнал? Я – Алеша…

Совсем заробел Ивашка. Покосился. Стоит чистый юноша, в дорогом сукне, ясных
пуговицах, накладные волосы до плеч, на боку – палаш. Все может быть и Алеша… Что
тут будешь делать? Ивашка отвечал двусмысленно:
– Конечно, как нам не признать… Дело отецкое…

– Здравствуй, батя.
– Здравствуй, честный отрок…

– Что дома-то у нас?
– Слава богу.

– Живете-то как?
– Слава богу…

– Батя, не узнаешь ты меня…
– Все может быть…

Ивашка, видя, что битья и страданья больше не будет, надел шапку, подобрал
сломанный кнут, сердито начал зашпиливать раскрытый воз. Отрок не уходил, не
отвязывался. А может, и в самом деле это пропавший Алешка? Да что из того, – высоко,
значит, птица поднялась. С большого ли ума признавать-то его – приличнее и не
признавать… Все же глаз у Ивашки хитро стал щуриться.

– Отсюда бы мне в Москву надо, старуха велела соли купить, да денег ни полушки…
Алтын бы пять али копеек восемь дали бы, за нами не пропадет, люди свои, отдадим…

– Батя, родной…
Алешка выхватил из кармана горсть, да не медных, – серебра: рубля с три али более.