Page 154 - Поднятая целина

промахнулся, проворно присел за арбу. Нагульнов принимал решения, как в бою:
увернувшись от камня, брошенного из толпы, он выстрелил вверх и тотчас же сбежал с
приклетка. Толпа не выдержала: опрокидывая друг друга, передние бросились бежать,
захрястели дышла бричек и арб, дурным голосом взвыла поваленная казаками бабенка.
— Не бегай! У него только шесть патронов осталось! — воодушевлял и останавливал
бегущих появившийся откуда-то Банник.
Макар снова вернулся к амбару, но он не взошел на приклеток, а стал около стены с
таким расчетом, чтобы в поле его зрения были все остальные амбары.
— Не подходи! — закричал он снова подступавшим к весам Дымку, Трубачеву и
другим. — Не подходи, ребята! Перебью!
Из толпы, расположившейся шагах в ста от амбаров, выступили Батальщиков Иван,
Атаманчуков и еще трое выходцев. Они решили действовать хитростью. Подошли шагов на
тридцать, Батальщиков предупреждающе поднял руку:
— Товарищ Нагульнов! Обожди, не подымай оружию.
— Зачем вам надо? Расходись, говорю!..
— Зараз разойдемся, но ты занапрасну горячку порешь… мы хлеб с изволения берем…
— С чьего это изволения?
— Из округа приехал какой-то… Ну, из окрисполкома, что ли, и он нам дозволил.
— А где же он? Давыдов где? Разметнов?
— Они в правлении заседают.
— Брешешь, стерва!.. Отходи от весов, говорят тебе! Ну?.. — Нагульнов согнул в локте
левую руку, положил на нее белый, потерявший от старости вороненье ствол нагана.
Батальщиков безбоязненно продолжал:
— Не веришь нам — пойди сам, погляди, а нет — мы их зараз сюда приведем. Брось
грозить оружием, товарищ Нагульнов, а то плохо будет! Ты противу кого идешь? Противу
народа! Противу всего хутора!
— Не подходи! Не трогайся дальше! Ты мне не товарищ! Ты — контра, раз ты хлеб
государственный грабишь!.. Я вам не дам Советскую власть топтать ногами.
Батальщиков хотел было что-то сказать, но в этот момент из-за угла амбара показался
Давыдов. Страшно избитый; весь в синяках, царапинах и кровоподтеках, он шел неверным,
спотыкающимся шагом. Нагульнов глянул на него и кинулся к Батальщикову с хриплым
криком: «А-а-а, гад! Обманывать?.. Бить нас?!»
Батальщиков и Атаманчуков побежали. Нагульнов два раза стрелял по ним, но
промахнулся. Дымок в стороне ломал из плетня кол, остальные, не отступая, глухо
взроптались.
— Не дам… топтать… ногами… Советскую власть!.. — сквозь стиснутые зубы рычал
Макар, бегом направляясь на толпу.
— Бей его!
— Хочь бы ружьишко какое-нибудь было! — стонал в задних рядах Яков Лукич,
всплескивая руками, проклиная так некстати исчезнувшего Половцева.
— Казаки!.. Берите его, храброго, до рук!.. — звучал негодующий, страстный голос
Марины Поярковой. Она выталкивала казаков навстречу бегущему Макару, с ненавистью
спрашивала, хватая Демида Молчуна за руки: — Какой же ты казак?! Боишься?!
И вдруг толпа раскололась, хлынула в стороны врозь, навстречу Макару…
— Милиция!!! — в диком страхе крикнула Настенка Донецкова.
С бугра, рассыпавшись лавой, наметом спускалось в хутор человек тридцать всадников.
Под лошадьми их легкими призрачными дымками вспыхивали клубы вешней пыли…
Через пять минут на опустевшей площади возле амбаров остались только Давыдов с
Макаром. Грохот конских копыт стлался все ближе. На выгоне показались всадники.
Впереди на лапшиновском иноходце скакал Любишкин Павло, по правую руку от него
вооруженный дубиной, рябой и страшный в своей решимости Агафон Дубцов, а позади в
беспорядке, на разномастных лошадях, — колхозники второй и третьей бригад…