Page 110 - Приглашение на казнь

переобувался. Жила была вздута на лбу, на нее падали светлые
кудри, рубашка была с широко раскрытым узорным воротом,
придававшем что-то необыкновенно молоденькое его шее, его
покрасневшему лицу со светлыми вздрагивавшими усами.
-- Идем же! -- взвизгнул м-сье Пьер.
Цинциннат, стараясь ничего и никого не задеть, ступая как
по голому пологому льду, выбрался наконец из камеры, которой,
собственно, уже не было больше.

XX

Цинцинната повели по каменным переходам. То спереди, то
сзади выскакивало обезумевшее эхо, -- рушились его убежища.
Часто попадались области тьмы, оттого что перегорели лампочки.
М-сье Пьер требовал, чтобы шли в ногу.
Вот присоединилось к ним несколько солдат, в собачьих
масках по регламенту, -- и тогда Родриг и Роман, с разрешения
хозяина, пошли вперед -- большими, довольными шагами, деловито
размахивая руками, перегоняя друг друга, и с криком скрылись за
углом.
Цинцинната, вдруг отвыкшего, увы, ходить, поддерживал
м-сье Пьер и солдат с мордой борзой. Очень долго карабкались по
лестницам, -- должно быть, с крепостью случился легкий удар,
ибо спускавшиеся лестницы, собственно, поднимались и наоборот.
Сызнова потянулись коридоры, но более обитаемого вида, то есть
наглядно показывавшие -- либо линолеумом, либо обоями, либо
баулом у стены, -- что они примыкают к жилым помещениям. В
одном колене даже пахнуло капустой. Далее прошли мимо
стеклянной двери, на которой было написано: "анцелярия", и
после нового периода тьмы очутились внезапно в громком от
полдневного солнца дворе.
Во время всего этого путешествия Цинциннат занимался лишь
тем, что старался совладать со своим захлебывающимся, рвущим,
ничего знать не желающим страхом. Он понимал, что этот страх
втягивает его как раз в ту ложную логику вещей, которая
постепенно выработалась вокруг него, и из которой ему еще в то
утро удалось как будто выйти. Самая мысль о том, как вот этот
кругленький, румяный охотник будет его рубить, была уже
непозволительной слабостью, тошно вовлекавшей Цинцинната в
гибельный для него порядок. Он вполне понимал все это, но, как
человек, который не может удержаться, чтобы не возразить своей
галлюцинации, хотя отлично знает, что весь маскарад происходит