Page 89 - Прощай оружие

Глава двадцать вторая
Ночью стало холодно, и на следующий день шел дождь. Когда я возвращался из Ospedale
Maggiore, дождь был очень сильный, и я насквозь промок. Балкон моей комнаты
заливало потоками дождя, и ветер гнал их в стекло балконной двери. Я переоделся и
выпил коньяку, но у коньяка был неприятный вкус. Ночью я почувствовал себя плохо, и
наутро после завтрака меня вырвало.
– Картина ясная, – сказал госпитальный врач. – Взгляните на белки его глаз, мисс.

Мисс Гэйдж взглянула. Мне дали зеркало, чтобы и я мог взглянуть. Белки глаз были
желтые, это была желтуха. Я проболел две недели. Из-за этого сорвался мой отпуск,
который мы собирались провести вместе. Мы хотели поехать в Палланцу на Лаго-
Маджоре. Там хорошо осенью, когда начинают желтеть листья. Есть где погулять, и в
озере можно ловить форель. Там было бы лучше, чем в Стрезе, потому что в Палланце
народу меньше. В Стрезу так удобно ездить из Милана, что там всегда полно знакомых.
Близ Палланцы есть очень славные деревушки, и на гребной лодке можно добираться до
рыбачьих островов, а на самом большом острове есть ресторан. Но нам не пришлось
поехать.
Как-то, когда я лежал больной желтухой, мисс Ван-Кампен вошла в комнату, распахнула
дверцы гардероба и увидела пустые бутылки. Я только что послал швейцара вынести
целую охапку бутылок, и, наверно, она видела, как он выходил с ними, и пришла
посмотреть, нет ли еще. Больше всего было бутылок из-под вермута, бутылок из-под
марсалы, бутылок из-под капри, пустых фляг из-под кьянти и несколько бутылок было
из-под коньяка. Швейцар унес самые большие бутылки, те, в которых был вермут, и
оплетенные соломой фляги из-под кьянти, а бутылки из-под коньяка он оставил
напоследок. Те бутылки, которые нашла мисс Ван-Кампен, были из-под коньяка, и одна
бутылка, в виде медведя, была из-под кюммеля. Бутылка-медведь привела мисс Ван-
Кампен в особенную ярость. Она взяла ее в руки. Медведь сидел на задних лапах, подняв
передние, в его стеклянной голове была пробка, а ко дну пристало несколько липких
кристалликов. Я засмеялся.

– Тут был кюммель, – сказал я. – Самый лучший кюммель продают в таких бутылках-
медведях. Его привозят из России.

– Это все бутылки из-под коньяка, если не ошибаюсь? – спросила мисс Ван-Кампен.
– Мне отсюда не видно, – сказал я. – Но по всей вероятности – да.

– Сколько времени это продолжается?
– Я сам покупал их и приносил сюда, – сказал я. – Меня часто навещали итальянские
офицеры, и я держал коньяк, чтоб угощать их.
– Но сами вы не пили?

– Сам тоже пил.
– Коньяк! – сказала она. – Одиннадцать пустых бутылок из-под коньяка и эта медвежья
жидкость.
– Кюммель.

– Сейчас я пришлю кого-нибудь, чтобы их убрали. Больше у вас нет пустых бутылок?
– Пока – нет.

– А я еще жалела вас, когда вы заболели желтухой. Жалость к вам – это зря потраченная
жалость.

– Благодарю вас.
– Я готова понять, что вам не хочется возвращаться на фронт. Но вы могли бы изобрести
что-нибудь более остроумное, чем вызвать у себя желтуху потреблением алкоголя.