Page 41 - Хождение по мукам. Сёстры

– Дашенька, если можешь, оставь меня одну, пожалуйста.
Николай Иванович в эти дни должен был выступать в суде. Он уезжал рано, завтракал и
обедал в ресторане, возвращался ночью. Его речь в защиту жены акцизного чиновника
Ладникова, Зои Ивановны, зарезавшей ночью, в постели, на Гороховой улице, своего
любовника, сына петербургского домовладельца, студента Шлиппе, потрясла судей и
весь зал. Дамы рыдали. Обвиняемая, Зоя Ивановна, билась головой о спинку скамейки и
была оправдана.

Николай Иванович, бледный, с провалившимися глазами, был окружен при выходе из
суда толпой женщин, которые бросали цветы, взвизгивали и целовали ему руки. Из суда
он приехал домой и объяснился с Катей с полной душевной размягченностью.
У Екатерины Дмитриевны оказались сложенными чемоданы. Он по чистой совести
посоветовал ей поехать на юг Франции и дал на расходы двенадцать тысяч. Сам же он,
тоже во время разговора, решил передать дела помощнику и поехать в Крым – отдохнуть
и собраться с мыслями.

В сущности, было неясно и неопределенно – разъезжаются ли они на время или навсегда
и кто кого покидает. Эти острые вопросы были старательно заслонены суетой отъезда.
О Даше они забыли. Екатерина Дмитриевна спохватилась только в последнюю минуту,
когда, одетая в серый дорожный костюм, в изящной шапочке, под вуалькой, похудевшая,
грустная и милая, увидела Дашу в прихожей на сундуке. Даша болтала ногой и ела хлеб
с мармеладом, потому что сегодня обед заказать забыли.
– Родной мой Данюша, – говорила Екатерина Дмитриевна, целуя ее через вуальку, – ты-
то как же? Хочешь, поедем со мной.

Но Даша сказала, что останется одна в квартире с Великим Моголом, будет держать
экзамены и в конце мая поедет на все лето к отцу.