Page 133 - Старик
P. 133

...Наконец в середине августа пришел от Аси ответ в  толстом  конверте,
                  где оказалась  вложенной  согнутая  пополам  ученическая  тетрадка,  мелко
                  исписанная. Павел Евграфович прочитал: "Дорогой Павел! Я  была
                  бесконечно
                  рада получить от тебя письмо, из которого узнала, что  ты  жив  и  здоров,
                  живешь  с  детьми  и  внуками,  что  твоя  жизнь   сложилась,   в   общем,
                  благоприятно, если  не  считать  потери  близкого  человека,  но  в  нашем
                  возрасте редко кто таких потерь избежал, а я это горе испытала трижды. Так
                  что понимаю тебя и очень сочувствую, дорогой Павел. Задержалась с
                  ответом
                  потому, что хотела получше вспомнить и записать как можно  подробней,
                  как
                  ты просил. Вот что сохранила память.
                     Ты спрашиваешь: что происходило после вашего,  твоего  дяди  и  твоего,
                  отъезда из корпуса? Разумеется, ты  досконально  знать  не  мог.  А  слухи
                  ходили самые разные и ужасные.  Мне  кажется,  их  нарочно
                  распространяли
                  враги  Сергея  Кирилловича.  Конечно,  он  мог  в  запальчивости   назвать
                  какого-нибудь струсившего работника нехорошим словом, за  что  мне
                  всегда
                  бывало стыдно, и я его ругала. Но ведь он был бешеный!  Он  и  коммунистов
                  мог ругать сгоряча, хотя врагов коммунизма ненавидел люто и воевал
                  против

                  них всю жизнь. Мне кажется, роковой удар нанесли в августе, когда он подал
                  в партию, а его не приняли. Его собственный политотдел отказал.  Не  помню
                  сейчас фамилий этих  людей,  кроме  одной  -  Логачев.  Сергей  Кириллович
                  повторял ее часто, всегда с неприязнью и презрительно, иногда  с  угрозой:
                  "Этот сопляк у меня дочикается!" Был еще какой-то, большого роста,
                  черный,
                  лохматый, еще  другой,  пожилой,  сухощавый,  по-моему,  латыш,  по-русски
                  говорил плохо. Но особенно ненавидел Сергей  Кириллович  нескольких
                  своих
                  земляков, из Усть-Медведицкого округа, которые раньше были  в  ревкомах
                  и
                  вели неправильную линию, с чем Сергей Кириллович  не  соглашался,  с
                  ними
                  спорил. Он всегда спорил из-за казачества... Вокруг казачества было  много
                  тогда разговоров, одни за, другие против, сейчас не  очень-то  помню  суть
                  разногласий, помню лишь, что С.К. нервничал, называл кого-то  балбесами  и
                  негодяями, говорил, что негодяи погубят революцию. Он считал, что
                  нарочно
                  присылают людей, которые ему неприятны и враждебны, у них задание: за
                  ним
   128   129   130   131   132   133   134   135   136   137   138