Page 135 - Старик
P. 135

"Ну что мне  делать?  Скажи,  посоветуй!"  Понимал,  конечно,  что  ничего
                  посоветовать не могу, просто было отчаяние.  Что  делать?  Я  сама  как  в
                  бреду. Только любила его тогда и жалела безумно.
                     Вдруг он мне говорит: "Ты должна уехать немедленно!" Почему? Так  надо.
                  Ничего не объясняет. Я догадалась. "Ты выступаешь  на  фронт?  Тогда  я  с
                  тобой!" Мы проспорили всю ночь. Брать с собой ни за что  не  хотел,  но  и
                  ехать было некуда. Мама и папа, сестра Варя находились на юге,  в  Ростове
                  или Екатеринодаре, я точно не знала, во всяком случае, за  чертой  фронта.
                  Была у нас еще одна родственница, тетя Агния, сестра папы, которая жила  в
                  Смоленске, но ехать к ней я наотрез отказалась. Она  была  чужой  человек,
                  замужем за поляком, сама приняла католичество, дело не в этом, я не  могла
                  покинуть Сергея Кирилловича. Тогда  он  стал  уговаривать  поехать  к  его
                  сестре, в Воронежскую губернию, однако было неизвестно, кто сейчас  в  тех
                  местах: наши или белые. Итак, ехать, к счастью, было некуда,  и  я  с  ним
                  осталась.  Все  стало  разворачиваться  стремительно.  Помню,  он  написал
                  воззвание. Его  помощник  Коровин  говорил,  что  чересчур  резко,  просил
                  смягчить. Опять  они  спорили  и  ругались  долго,  работники  политотдела
                  требовали, чтобы Сергей  Кириллович  убрал  каких-то  своих  командиров  и
                  предал их суду, он не  соглашался.  Помню  еще,  его  друг  Миша  Богданов
                  застрелился. Этот факт подействовал очень тяжело. Сергей Кириллович как-
                  то
                  вдруг пал духом и будто отказался от мысли выступить  самовольно.  Но  тут
                  получился разговор по прямому проводу с одним  из  вождей  Южного
                  фронта,
                  может быть, с Янсоном... Я точно не помню. Разговор  помню  очень

                  хорошо,
                  потому  что  происходил  при  мне  и  Сергей  Кириллович  потом   подробно
                  пересказывал. Этот разговор и повлиял: полетел, как первый камень с  горы,
                  а за ним обрушилась целая лавина.
                     Конечно, то, что Сергей Кириллович надумал, может быть, безрассудно,  а
                  может быть, нет, я своего мужа судить не берусь, знаю только, что  он  был
                  честный человек, говорил, что нет выхода. Все  это,  хотя  обсуждалось  за
                  закрытыми дверьми и в кругу самых близких и  доверенных,  стало,  конечно,
                  известно в штабе фронта. Потому что нашлись люди, которые донесли.
                  Сергей
                  Кириллович  был  лишен  нужной  хитрости,  он  многим  напрасно   доверял.
                  Например, командира полка Юрганова считал верным другом, а  тот  вел
                  себя
                  хуже всех и даже оправдывался на суде, почему  он  Сергея  Кирилловича  не
                  застрелил, такой мерзавец. Даже врал, будто где-то стрелял в него,  но  не
                  попал, отмаливал себе прощение, все равно не помогло. Но я отвлеклась.
                     Янсон спросил: верно ли, что собираетесь выступить на фронт без  ведома
                  командования? Сергей Кириллович твердым голосом объяснил положение.
                  Помню
                  такие фразы: "Вокруг меня атмосфера, в которой я задыхаюсь...  Я  согласен
   130   131   132   133   134   135   136   137   138   139   140