Page 145 - Старик

- Спасите! Они убивают!
- Кого?! - изумился Павел Евграфович.
- Уже убили Гуслика! Теперь ищут Арапку, хотят убить! Какие-то звери!
Боже мой, звери, звери!
Человек с охотничьим ружьем на плече удалялся в сторону сараев, рядом с
ним мелькал, кажется, Приходько - в соломенной шляпе, в чем-то белом,
развевающемся, - за ними бежала толпа детей. Павел Евграфович услышал
азартный крик:
- Толя! Айда Арапку стрелять!
Он с ужасом узнал голос внука. Возле заднего борта в кузове стоял
знакомый парень - Митька совхозный, прохвост, пьянчужка, он и теперь
был,
видно, хмелен, рожа красная, еле ворочал языком, что-то женщинам
объяснял
мыком, а те на него орали и махали руками. Застреленные собаки лежали в
кузове. Мальчишки подпрыгивали, чтобы заглянуть через борт. Павел
Евграфович поспешил, задыхаясь, к сараям, где человек с охотничьим
ружьем
тыркался из одной сараюшки в другую, ища Арапку. Какой-то мальчик
плакал.
Другой закричал радостно:
- Вон! Вон! Вон он!
Убийца разбрасывал груду досок.
- Что можно сделать? - говорил Приходько. - Приказ дачного треста...
Это не от нас, товарищи, зависит...

- Прекратить! - крикнул что есть мочи Павел Евграфович.
Никто почему-то не услышал. Он опустился на что-то вроде ящика,
деревянное, ноги не держали. В груди была боль. Он вдруг подумал, что
сидит на чем-то деревянном и длинном, как гроб. Внезапно из-под досок
выскочил, скуля, Арапка и бросился к Павлу Евграфовичу. Прыгнул к нему
на
колени и сунул нос ему под мышку. Павел Евграфович обнял пса, чувствуя,
как тот дрожит. Павел Евграфович задыхался, и в груди была боль.
- Это мой пес... Это не бездомный... - сказал слабым голосом.
Люди что-то кричали. Женщина ругалась с Приходько. Он понимал, что
Приходько хочет, чтобы Арапку убили, потому что Арапка пристает к его
собачонке. Убивать только за то, что дворняга. Да он лучше всех. Они сами
бешеные, эти пьянчуги, их самих застрелить. Ему хотелось все это крикнуть
человеку с ружьем и Приходько, сказать Приходько, что он подлец. Он
бывший
юнкер. Он перекрасился. Его самого застрелить. Но не то что крикнуть, даже
сказать не было сил, в груди была боль, он обнимал пса и дрожал вместе с
ним. Он чувствовал подступающую тошноту. Никто не отнимет у него пса,
как
бы ни кричали, как бы ни воняли водкой в лицо. Приходько злобно вертел