Page 146 - Старик

глазом.
- Вы нарушаете параграф! Указание Моссовета!
Павел Евграфович собирал во рту слюну, чтобы плюнуть. Какой-то
мальчик
подбежал и сел рядом с Павлом Евграфовичем, обняв Арапку. Теперь
обнимали
пса вдвоем. Потом с другой стороны подошла девочка и положила руку на
Арапкин затылок, торчавший из-под мышки. Вдруг он почувствовал, что
пес
перестал дрожать.
Кто-то хрипел в ухо:
- Найди червонец... Я ему дам, змею, а то не отстанет...
Это был Митька совхозный. Тот мальчишка, что сел с Павлом
Евграфовичем
рядом, нес Арапку на руках, уморился, выпустил, Арапка побежал рядом,
прижимаясь к ногам. Павел Евграфович останавливался, когда давила боль.
Дома искал деньги, рылся повсюду, по карманам, по ящикам, спросил у
Валентины, но нашел только три рубля и копеек сорок мелочью.
Митька был недоволен, ворчал, но согласился.
- Ладно, давай! - Побежал, прыгая через насаждения, треща кустами,
торопясь к грузовику, к новым собакам, новым трешницам.
Павел Евграфович ушел в дом и затворил за собой дверь. Ни с кем
разговаривать не хотелось. По-прежнему болела грудь, но не оттого
разговаривать не хотелось. Нет, не оттого. Все вместе - какая-то гадость.
Арапку он спас. Но как спасти остальное? Например, того мальчика,

который
кричал: "Вон! Вон! Вон..."? И собственного внука? Как теперь разговаривать
с Приходько? Подумал, что при Гале всего этого быть не могло. Не могло
быть таких душителей собак, таких любознательных мальчиков, такой
жары.
Жара нечеловеческая, нездешняя, жара того света. Все было другое при Гале.

Сидел в кресле-качалке, вдруг говор - Верочка с Эрастычем. Где-то под
окном, внизу, совсем близко. И разговаривают-то негромко, а ему, как
назло, все слышно. Даже удивительно, до чего отчетливо и ясно. Верочка
жаловалась: "Ужасно волнуюсь. Смотреть больно. Стал такой старенький,
такой жалкий, чудной... Еле ходит..." Эрастыч: "Не бери в голову. (Что за
глупость: _не бери в голову_. Научный работник, а выражается черт знает
как.) Ведь не можешь заставить брата бросить пить? Не можешь вернуть
старику здоровье? Значит, не бери в голову". Слушал спокойно. Ничего
нового. Мучило только то, что подслушивает, но подняться с качалки было
непросто, требовались усилия, и он некоторое время колебался, затевать ли
сложную операцию по подъему с качалки, надеясь, что томительный
разговор