Page 159 - Старик

"Товарищи! Революционному трибуналу угодно было поручить мне
тяжелый
долг защиты обвиняемого. Не систему мигулинщины, не историческое
явление,
известное под именем мигулинщины, а самого обвиняемого... Обвинитель
прочел нам целую лекцию о мигулинщине, он изложил нам взгляд
господствующей коммунистической партии; все это не ново, и если
обвинитель, объясняя партийно это явление, обращался лицом к публике, а к
вам боком (председатель останавливает защитника, указывая на
неуместность
таких выражений), то я, как защитник людей, обращаюсь к вашим сердцам...
Я
много думал над этим делом и теперь спрашиваю: в чем они обвиняются?
В
дезертирстве... Но до сих пор мы знали и обвиняли людей, _бегущих с
фронта_, теперь же обвиняем группу лиц, которая _пошла на фронт_!
Кого же мы здесь обвиняем? Не селезня, как сказал обвинитель. Перед
нами лев революции. С самого начала Советской России он бился в рядах
защитников революции, бился честно два года, и как бился! Этот селезень,
повторяю, бился с самого начала пролетарской революции. Правда, он не
совсем представлял себе политическую программу, он не мог разбираться
во
всех тонкостях политики, как в этом разбирается обвинитель, очевидно,
старый партийный работник, которого нам было приятно слушать, но лев
революции разбирался во всех этих вопросах сердцем, он сердцем

почувствовал, что партия несет то, что нужно обездоленному трудящемуся
классу... Где случится беда, где белогвардейские банды расстроят наш
красный фронт, туда стремится этот селезень, ему доверяют в такой
ответственный момент, на него возлагают надежды, и он оправдывает их.
Позвольте вам напомнить, когда в прошлом году, я слабо знаю историю
наших
военных событий, наши красноармейские части на Хоперском участке не
могли
прорваться через проволочные заграждения, вот этот самый селезень ударил
в
тыл неприятеля, опрокинул и погнал врага на юг. Разве это селезень,
который в дальнейшем своем движении дошел до Новочеркасска?
Так в чем же провинился этот человек, который сейчас стоит перед нами в
качестве подсудимого? А вот в чем: как боец Красной Армии, он был
плохой
политик, плохо разбирался в той политической атмосфере, которая его
окружала, и, как боец, был прям в своих поступках. Человек цельный, у него
что на сердце, то и на деле, не скрывающий своих мыслей... В беседе со
мной в камере N_19 он выразил сожаление, что вся его переписка попала
сюда. Тут письма личного характера. Он просил не цитировать, да нам и не