Page 161 - Старик

Янсон сказал, что я незнаком с Марксом. Да, я не знаю его, но тут в
камере я впервые прочел небольшую книжку о социальном движении во
Франции
и неожиданно напал на одно определение, характеризующее таких людей,
как
я. Дело в том, что во Франции были социалисты, озабоченные мыслью о
справедливости и везде и всюду искавшие ее. Люди в высшей степени
искренние, но лишенные научных знаний и методов... Таким как раз
являюсь
я, и в этом мое несчастье... И я прошу Революционный трибунал
прислушаться
к этому. Я скажу кое-что о тех революционных выступлениях, которые
мне
приходилось делать в течение моей жизни.
В 1895 году, когда я еще был нижним чином, одним из начальников из
моего девятирублевого жалованья было вычтено шесть рублей. Я
возмутился
против этого и сказал, что я застрелю такую собаку. Создалось такое
тяжелое положение, которого я не мог долго выносить и перешел на службу
в
мировые судьи. С 1904 года я уже был офицером и был избран на
общественную
должность станичным атаманом. В это время пришлось снаряжать на
общественный счет девять человек, это тяжело отзывалось на казаках,
заставляло их входить в долги, и я, горячо стоявший за интересы

казачества, принял все меры для облегчения казаков. Так, во время приемки
лошадей я сумел провести перед комиссией всех лошадей, числом девять,
когда же приехал атаман, он забраковал всех этих лошадей и приказал мне
представить новых к двенадцати часам. Сколько я ни старался узнать, почему
забракованы представленные лошади, не мог ничего добиться, и тогда я
решил
представить атаману тех же самых лошадей. В двенадцать часов приводят к
нему лошадей, тех же самых, и атаман выбирает из них шесть, а остальных
бракует, приказывая мне к трем часам представить недостающих еще
лошадей.
Я опять решил представить ему тех же самых лошадей... В результате мне
удалось провести тех же самых лошадей, и свидетелями моего поступка
были
18 станиц Усть-Медведицкого округа... Затем, когда была объявлена
японская
война, я был мобилизован и отправлен на войну. Там я увидел произвол и
бесчинства со стороны командного состава, и, когда начальник Четвертой
казачьей дивизии генерал Телешов был посажен в арестное отделение за те
бесчинства, вакханалии и преступления, которые им были совершены, я
публично сказал командиру полка, что так и нужно было сделать с