Page 164 - Старик

приносит варенье. Верочка выбирает без косточек, накладывает в розетку.
Значит, в эту минуту не все равно - с косточками или без косточек? Они на
него шикали и махали руками, как на курицу, залетевшую со двора на
веранду.
Бормотал, задыхаясь, продираясь сквозь их руки, крики, испуг:
- Зачем вы едите... варенье?
- Витя! - кричала Вера. - Капли! У него на столе!
Она его уложила в комнате. Все ушли. Стало тихо. Держала его руку,
считая пульс, и смотрела паническими глазами. Объясняла шепотом:
- Папочка, не волнуйся, ему уже лучше. Ты совершенно не беспокойся...
Валя с ним говорила...
- Но как вы могли? Столько народу...
- А что можно сделать, если потребовал... - Еще тише: - Чтоб никто не
приезжал. Понимаешь? Никто... Валентина, конечно, обижена, Мюда
ехать
боится, я тоже не хочу...
Радостная догадка:
- Значит, он не один?
- Я не знаю... Я думаю... Мой брат - человек таинственный...
- Пустой малый! - Сделал движение пальцами, означавшее: всему конец!
Но
- отпустило.
Поздно вечером тихонько стучали: Графчик. Вошел почему-то на
цыпочках,
как входят к больному, и заговорил шепотом. Принес последний номер "За

рубежом".
- Вас проведать, Павел Евграфович... И Руслану передать кое-что...
Положительную эмоцию...
- Что такое?
- Как его состояние, во-первых?
И этот все знал! Павел Евграфович, помрачнев, опять вспомнив злодейский
заговор, ответил сухо: удовлетворительное. К Графчику Павел Евграфович
относился доброжелательно, считал его человеком смышленым,
начитанным,
кроме того, учитель физкультуры проявлял знаки внимания, приносил
журналы
и книжки (у детей не допросишься), охотно вступал в беседы и слушал с
интересом, задавая неглупые вопросы, но теперь Павел Евграфович
насупился:
закралось подозрение, что Графчик был в сговоре. Почему не принес "За
рубежом" раньше?
Графчик, развязно присев на маленькую, детскую скамеечку, отчего было
похоже, будто сидит на корточках - Павел Евграфович использовал
скамеечку,