Page 300 - Тихий Дон

из его комнаты глубоко потрясенный, почти не владеющий собой. Романовский, пытавшийся
пройти к Корнилову, был остановлен его женой:
— Простите! Лавр Георгиевич просил никого к нему не допускать.
Романовский бегло взглянул на ее расстроенное лицо и отошел, взволнованно
помаргивая, чернея верхушками щек.
В Бердичеве на другой же день были арестованы главнокомандующий Юго-Западным
фронтом генерал Деникин, его начштаба — генерал Марков, генерал Ванновский и
командующий Особой армией генерал Эрдели.
В Быхове в женской гимназии бесславно закончилось ущемленное историей
корниловское движение. Закончилось, породив новое: где же, как не там, возникли зачатки
планов будущей гражданской войны и наступления на революцию развернутым фронтом?

XIX

В последних числах октября, рано утром, есаул Листницкий получил распоряжение от
командира полка — с сотней в пешем строю явиться на Дворцовую площадь.
Отдав распоряжение вахмистру, Листницкий торопливо оделся.
Офицеры встали, зевая, поругиваясь.
— В чем дело?
— В большевиках!
— Господа, кто брал у меня патроны?
— Куда выступать?
— Вы слышите: стреляют?
— Какой черт стреляют? У вас галлюцинация слуха!
Офицеры вышли во двор. Сотня перестраивалась во взводные колонны. Листницкий
быстрым маршем вывел казаков со двора. Невский пустовал. Где-то действительно
постукивали одиночные выстрелы. По Дворцовой площади разъезжал броневик,
патрулировали юнкера. Улицы берегли пустынную тишину. У ворот Зимнего казаков
встретил наряд юнкеров и казачьи офицеры четвертой сотни. Один из них, командир сотни,
отозвал Листницкого в сторону:
— Вся сотня с вами?
— Да. А что?
— Вторая, пятая и шестая не пошли, отказались, но пулеметная команда с нами. Как
казаки?
Листницкий коротко махнул рукой:
— Горе. А Первый и Четвертый полки?
— Нет их. Те не пойдут. Вы знаете, что сегодня ожидается выступление большевиков?
Черт знает что творится! — и тоскливо вздохнул: — Махнуть бы на Дон от всей этой каши…
Листницкий ввел сотню во двор. Казаки, составив винтовки в козлы, разбрелись по
просторному, как плац, двору. Офицеры собрались в дальнем флигеле. Курили.
Переговаривались.
Через час пришли полк юнкеров и женский батальон. Юнкера разместились в
вестибюле дворца, втащили туда пулеметы. Ударницы 47 толпились во дворе.
Слонявшиеся казаки подходили к ним, грязно подшучивали. Одну, кургузую, одетую в
куцую шинель, урядник Аржанов шлепнул по спине:
— Тебе бы, тетка, детей родить, а ты на мущинском деле.
— Рожай сам! — огрызнулась басовитая неприветливая «тетка».
— Любушки мои! И вы с нами? — приставал к ударницам старовер и бабник
Тюковнов.

47 здесь: солдаты женского ударного батальона («Батальона смерти»)